Posted 20 августа 2012,, 20:00

Published 20 августа 2012,, 20:00

Modified 8 марта, 05:28

Updated 8 марта, 05:28

Президент Центра стратегических разработок Михаил Дмитриев

Президент Центра стратегических разработок Михаил Дмитриев

20 августа 2012, 20:00
«Новые Известия» продолжают серию публикаций из архива издания, приуроченную к 15-летнему юбилею газеты. На этот раз вниманию читателей предлагается интервью с экономистом Михаилом ДМИТРИЕВЫМ, в котором он рассказывает об извечной российской беде – бедности. Восемь лет назад была сделана попытка описать, систематизиров

– До конца декабря (2004 года. – «НИ») правительство рассмотрит проект среднесрочной программы социально-экономического развития России в 2005–2008 годах. Что это за программа и что реально даст ее реализация?

– Наиболее существенны по степени новизны разделы, связанные с развитием человеческого капитала, реформой государства и преодолением структурных ограничений экономического роста. Большое внимание уделено проблеме борьбы с бедностью. Предварительно проводилось множество исследований, которые позволили выявить особенности российской бедности. Исследователи пришли к выводу, что на сегодня система государственных органов в сфере социальной защиты не способна эффективно помогать бедным. Они работают с инвалидами, ветеранами, пенсионерами. Но, как показывают результаты анкетирования, основная часть граждан из этих категорий не может быть отнесена к числу малообеспеченных в юридическом смысле слова. В итоге большая часть финансовых ресурсов по программам помощи к бедным не попадает. Если мы действительно хотим решить проблему бедности, мы должны провести реорганизацию работы органов социальной защиты. Второе. 90% бедных семей имеют в своем составе граждан трудоспособного возраста, следовательно, одну из ключевых ролей должны играть и органы занятости. Сегодня это вообще не входит в их полномочия, они взаимодействуют лишь с безработными. При этом, как показали исследования, многие безработные тоже не относятся к бедным.

– А кто в таком случае относится?

– Типичные бедные – это члены семей, в составе которых есть граждане нетрудоспособного возраста и иждивенцы. По объективным причинам эти люди не пользуются социальными льготами, льготников среди бедных меньше 20%. Значительная часть этих людей проживает в сельской местности и малых городах. Если мы хотим помочь российским бедным, мы должны рассматривать отдельно каждую территорию, а иногда даже и населенный пункт. Причины бедности в них разнятся: в одних случаях это может быть алкоголизм, в других – отсутствие жизнеспособных предприятий, а значит, рабочих мест. Последнее особенно часто встречается в сельских районах, малых городах и на Севере. На первом этапе нужно запускать большое количество пилотных программ помощи, причем для каждой территории подбирать наиболее подходящую программу. Для оценки их эффективности предполагается проводить социологическое наблюдение за двумя группами людей с похожими социальными характеристиками. Одна из двух групп должна быть охвачена соответствующей пилотной программой. Затем, сравнивая условия жизни людей, можно оценить эффективность программы. По мере накопления информации о результатах можно будет распространять наиболее эффективные программы на более широкий круг граждан. Это задача ближайших трех лет.

– Каковы общие черты этих программ?

– Пока могу лишь сказать, какие программы в международной пилотной практике могут быть эффективными. Например, программа продовольственной помощи бедным в США имеет 80-процентную эффективность, то есть 80% средств попадает в бедные семьи. Но будет ли эта схема работать в России, я не знаю. Далеко не всегда недоедание является ключевой проблемой российских бедных. Наши бедные живут преимущественно в сельской местности. И что-что, а картошку вырастить смогут всегда. Давать им продовольственные талоны – то же самое, что везти в Тулу самовары. Другая программа ориентирована на вовлечение бедных в трудовую деятельность. Например, объяснить алкоголику, что ты, мол, не просто будешь получать социальную помощь, а вначале пройдешь лечебный курс, и только после этого мы окажем тебе помощь в трудоустройстве. Подобные комплексные меры неплохо работают, например, в Южной Африке.

– Планируя бюджет на будущий год, чиновники сэкономили на образовании и здравоохранении. Не ждет ли в конечном итоге та же участь и программы помощи бедным?

– Думаю, что как раз в случае с бедностью проблем возникнуть не должно. Программы, которые мы предлагаем, не очень дороги для бюджета. Ведь предлагается не только и не столько прямая материальная помощь, сколько индивидуальные меры поддержки, помогающие людям выйти из бедности и создающие для этого необходимые стимулы. На программы такого рода денег, скорее всего, хватит. Для успешной борьбы с бедностью необходимо еще одно условие – экономический рост в стране. Объясню почему. Доходы многих граждан находятся в зоне плюс-минус 25% от прожиточного минимума. Такой доход имеет половина всех бедных. И еще примерно у стольких же людей он не более чем на четверть превышает прожиточный минимум. Если в стране произойдет кризис и доходы последних упадут, скажем, на 10%, то многие из них попадут за черту бедности. А при экономическом росте, наоборот, те, кому чуть-чуть не хватает до отметки прожиточного минимума, быстро ее преодолеют. Претворяя эти программы в жизнь, ни в коем случае нельзя просто доплачивать всем пособия до прожиточного минимума. Для страны, в которой 10 миллионов бедных являются трудоспособными, такая философия весьма дорога и порождает массовое иждивенчество. Люди будут рассуждать: раз нам дают деньги, то зачем решать свои проблемы самим? Таким образом, 90% бедных семей, имеющих трудоспособных людей, окажутся демотивированы.

– В заключение вопрос не о среднесрочных перспективах, а о краткосрочных. В последнее время экономисты все чаще говорят о надвигающемся экономическом кризисе. В качестве предпосылок называют «плавающий» доллар, выходящую за рамки прогноза инфляцию, большую зависимость нашей экономики от конъюнктуры нефтяного рынка. Так будет кризис или нет?

– Действительно, экономика России в целом по-прежнему очень сильно зависит от мировой конъюнктуры на сырьевых рынках, прежде всего нефти и газа. И если в ближайшие годы на этих рынках будут происходить неприятные для нас изменения, например резкое падение цен на нефть до 8–10 долларов за баррель, как было в 1998 году, то экономика будет испытывать очень серьезные проблемы. Но вряд ли имеет смысл говорить о кризисе по типу 1998 года. Тогда основные проблемы возникли в связи с крайне низким уровнем золотовалютных резервов, которыми располагал Центробанк, огромным внешним и внутренним долгом, который государство оказалось не в состоянии обслуживать, и наконец высоким уровнем несбалансированности государственных финансов. Кроме того, наложились долго копившиеся проблемы банковского сектора. Сейчас ситуация совсем другая. Россия входит в десятку стран с крупнейшим объемом золотовалютных резервов. Соотношение этих резервов с нашей собственной внутренней денежной массой достаточно, чтобы предотвратить девальвацию рубля вследствие оттока капитала из страны. И даже при неблагоприятном стечении обстоятельств у федеральных властей будут ресурсы, чтобы избежать самого дефолта. Поэтому потенциал устойчивости к шокам сегодня несопоставимо выше, чем в прошлом. Ситуация для нас может обернуться не крахом аналогично 1998 году, а скорее существенным замедлением темпов экономического роста. Это тоже крайне неприятно, потому что уровень развития страны по-прежнему не соответствует ее реальному потенциалу, и только высокие темпы роста могут решить большинство серьезных долгосрочных проблем, которые перед нами стоят сегодня.

"