Ушел и не вернулся

За годы бесплодных разговоров о необходимости закона о банкротстве физлиц родились и возмужали коллекторы. Методы работы некоторых из них с заемщиками вызывают усиливающееся беспокойство органов юстиции. А неплохо было бы, если бы гражданин, который не может расплатиться с долгами перед банком, имел право сказать: «Я банкрот». И жить хотя бы относительно спокойно. По крайней мере, не бояться, что кредитор станет пугать его и родственников всеми возможными карами, а коллектор – ухищряться в обещаниях привести угрозы в исполнение.

Банкротство – вовсе не конец жизни, не «пуля в лоб» и даже не позор на все времена. Например, в благополучной Германии за кризисный 2009 год более 3 млн. граждан вполне осознанно, без нажима извне, если не считать сложившихся обстоятельств, решили сами доказать, что они банкроты. Теперь они проходят «период благонравного поведения». В течение шести лет их имуществом будет распоряжаться назначенный судом опекун, а любой их заработок свыше 989,99 евро в месяц «чистыми», изымается в уплату долга. В счет его погашения все их имущество было описано, за исключением того, что по закону считается предметами жизненной необходимости: мебели, телевизора, холодильника, кухонной плиты, домашнего скарба. Зато после этого они будут чисты перед законом и людьми, а то, что не смогли выплатить, им простится.

Пуля летит мимо лба

С 2004 года над подобным законом идет работа и в России. Точнее, идет время от времени, а чаще стоит. Его последняя версия появилась этой весной. Если коротко, суть такова: гражданин, который в течение полугода не в состоянии выплачивать долг, превышающий 50 тыс. руб., имеет право подать заявление о банкротстве. При этом он предоставляет план реструктуризации своей задолженности на пять лет. Этот план должен быть одобрен кредитором и утвержден судом. Если этого нет, все имущество должника дороже 10 тыс. руб. продается. Ему остается только жилье (если оно единственное и не ипотечное) и деньги в размере прожиточного минимума. А если все согласны, имущество должника, в том числе приобретенное на деньги банка, остается неприкосновенным, а начисление процентов и неустоек, принятие иных финансовых санкций прекращается. При этом процедура банкротства не должна распространяться на тех, кто имеет судимость за экономические преступления или привлекался к административной ответственности за хищение или уничтожение имущества, фиктивное или преднамеренное банкротство.

Что и говорить, такая жизнь не сахар. Но это лучше, чем пожизненное взыскание долгов при исполнительном производстве, назначенном судом. Кстати, и до суда еще нужно дожить. Ведь банки с этим, как правило, не торопятся, им выгоднее продолжать начислять пени и штрафы, которые в итоге не банкротят, а просто разоряют заемщика. В Агентстве по реструктуризации ипотечных жилищных кредитов подсчитали: в таких случаях за два месяца задолженность увеличивается в размере месячного дохода не только заемщика, но всей его семьи. В результате за пару лет сумма долга удваивается, и гражданин не может отдать его в обозримые сроки даже теоретически, оказываясь в кабале до конца своих дней.

Надежда умирает последней

Когда в апреле этого года эту версию закона разработало Минэкономразвития, у нее сразу же появились противники, в первую очередь в банковском сообществе. Потребителей заподозрили, что они наберут в разных банках кредитов на миллионы рублей, проедят и пропьют деньги, а потом объявят себя банкротами. Другой контраргумент: суды захлебнутся в исках, численность людей в мантиях придется увеличивать в разы, а это миллиардные расходы. К тому же банкирам придется не работать, а только судиться. Зато коллекторы были спокойны: с настоящего банкрота взять нечего, значит, это не их клиенты.

Дискуссия, надо признать, была недолгой. Возможно, потому, что большинство ее участников не верили, что многострадальный закон будет принят в обозримое время. Да что принят – даже доработан. А потом документ просто исчез из поля общественного зрения. О том, где его искать, рассказал «НИ» сотрудник пресс-службы Минэкономразвития Тарас Собко. «Законопроект будет внесен в Госдуму, когда будет соответствующее решение правительства. Он ушел на согласование по всем профильным ведомствам почти два года назад. Пока никаких подвижек нет. МЭР по-прежнему является сторонником этой инициативы . Но ощутимого движения в этом направлении на протяжении последних месяцев не наблюдалось. Остается надеяться, что закон о банкротстве придет в движение после выборов и будет принят новым составом Госдумы», – сообщил наш собеседник.

Надеяться, конечно, можно, однако в Думе к документу относятся в лучшем случае с прохладцей. «Что мешает принятию этого закона, сказать сложно, – заявил «НИ» председатель комитета по экономической политике и предпринимательству Евгений Федоров. – Закон этот непростой, он затрагивает интересы миллионов россиян, а также финансовых структур. В отличие от узконаправленных, этот закон требует детального изучения и проработки, поэтому он так долго и рассматривается».

Дружное «против»

Другие депутаты, причем из разных фракций, воспринимают перспективу его принятия и вовсе враждебно. «Если бы этот закон был принят в 2008 году, население пострадало бы еще больше: людей бы выкидывали на улицу в результате описи их имущества, – сообщила «НИ» член комитета Госдумы по бюджету и налогам Оксана Дмитриева. – Проблема не в законе, а в том, что порой гражданин не предоставляет достоверную информацию о своей платежеспособности и не в состоянии трезво осмыслить все риски. В свою очередь и банк не должным образом информирует клиента, ко всему еще из рук вон плохо проверяет предоставленную им информацию». По словам депутата, «принятие этого закона равнозначно перекладыванию ответственности кредиторов и их клиентов на плечи законодательства».

Схожей позиции придерживается и председатель комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Павел Крашенинников. «То, что называется проектом закона о банкротстве физических лиц, – абсолютно не подходящий документ, – заявил он «НИ». – Проблема не в том, что ряд заинтересованных лиц против принятия этого закона, а в том, что там четко не прописан механизм, что делать заемщикам и кредиторам, что остается у клиента банка в случае его банкротства, что может забрать сам банк на погашение долга. Предложенные варианты выкидывают заемщика на улицу, пускают по миру, да и для банков условия вообще неподходящие. Ввиду этих факторов в этой Думе этот закон одобрен не будет однозначно».

Беззащитный клиент

Но ведь за семь-то лет можно было довести документ до ума. Может быть, он просто никому, кроме заемщиков, не нужен? Президент Ассоциации региональныхбанков России Анатолий Аксаков такой версии не исключает. По его словам, банковское сообщество не в восторге от последней версии закона. «В нем есть термин «реабилитируемое лицо», что не совсем нравится банкам. Выходит, что финансовые организации должны брать на себя ответственность за клиента-банкрота. Необходимо также, чтобы ЦБ учитывал сложившуюся ситуацию с заемщиками и мог списывать невозвращенные кредиты. Другими словами, предоставлял какие-то послабления для банков с неблагополучными клиентами», –пояснил «НИ» эксперт. Но это, по его словам, не означает, что о документе нужно забыть. «Его нужно дорабатывать, обсуждать, доводить до нужных кондиций и принимать. А закон с 2004 год не могут принять, потому что эти депутаты ни за что не отвечают, не заинтересованы в цивилизованном подходе к банкротствам. Раз ничего «распилить» нельзя – за него и не берутся».

Эксперты отмечают: актуальность такого закона может резко повыситься, если вторая волна кризиса действительно придет. Банки уже переоценивают свои риски, жестче подходят к кредитованию и в первую очередь к оценке платежеспособности заемщика. Деньги уже получают не все, кто хочет. Таким образом банкиры загодя защищают себя. А кто защитит потребителя? Как отметил «НИ» директор Банковского института Василий Солодков, механизм такой защиты в случае принятия закона «вступал бы силу, как только заемщик сообщал бы о проблемах с задолженностью». Это было бы стимулом не бегать от кредитора, не скрываться, а вовремя улаживать свои дела. «Также у клиента банка появился бы определенный временной период, в течение которого есть возможность собрать хоть какую-то сумму для возврата денег», – подчеркивает эксперт. Но таких условий нет, потому что нет закона.

Председатель правления Международной конфедерации обществ потребителей Дмитрий Янин оценивает ситуацию так: «Очевидно, что от института банкротства физического лица, если за основу будет взята, например, американская или европейская модель, выигрывают граждане. Но у властей нет четкого понимания, готовы ли они в принципе защищать интересы должников. Видимо, сейчас мотивация к этому у государства минимальна, так что кредитная кабала в России сохранится еще на несколько лет. Ведь ни один заемщик не застрахован от потери работы или тяжелой болезни. Но в России не важно, что с тобой произошло – ты будешь платить по кредиту, пока жив. И возможности начать жизнь с чистого листа, пройдя всю процедуру банкротства до конца, нам в ближайшее время, похоже, не дадут. Причина проста: права потребителей в нашей стране просто некому лоббировать, в то время как у банков есть сильное лобби».