Чем пахнет «черная дыра»

С одной стороны, год заканчивается вроде бы спокойно: кризис не привел к взрыву. С другой – все существующие проблемы так и остались в законсервированном состоянии, отметили участники дискуссии. Особенно это заметно в моногородах, коих в России насчитывается 450. Год назад, когда произошло резкое снижение объемов производства, они попали на гребень кризиса, рассказал замдиректора Института мировой экономики и международных отношений РАН Евгений Гонтмахер. «Анализы показывают, что порядка ста городов находятся в зоне турбулентности, – сообщил экономист. – Новая экономическая ситуация делает социально-политическое положение там кризисным. Производство там устарело».

Почему так происходит? «Моногорода возникли из экономических законов советского времени, – пояснил г-н Гонтмахер. – Но за годы реформ эти законы поменялись, экономика стала другой, а моногорода жили по парадигме, заданной в советское время». Тем не менее, отметил ученый, властям в этом году удалось не допустить резких обострений за исключением Пикалево и Тольятти. Однако если оценивать ситуацию в целом, то методы, которые используются сейчас для решения существующих в моногородах проблем, носят сиюминутный, не программный характер. В частности, речь идет о помощи деньгами из федерального бюджета. В 2010 году будет уже другая ситуация: в бюджете нет такого количества денег, а у властей уже нет желания тратить их таким образом. Понятно, что таких Пикалево уже десятки, и на всех денег не хватит.

О том, насколько непроста ситуация, можно судить по конкретному примеру, который привел замначальника управления инвестиционной политики, начальник отдела государственной поддержки администрации Кемеровской области Сергей Наседкин. По его словам, в этом регионе 15 моногородов. «Если не принимать никаких мер, это 15 будущих Пикалево, – напугал он собравшихся. – Безработица в регионе – 50 тыс. человек, что немало, поскольку это 10% от занятого населения».

По мнению экспертов, правительство в рамках федеральной программы поддержки моногородов должно предложить набор моделей. Для этого нужно проанализировать ситуацию в каждом из них: если где-то производство нежизнеспособно, необходимо решить, перепрофилировать его или закрывать. Работать с населением нужно тоже на уровне каждой конкретной семьи. То есть выяснять, хочет ли она вести собственное дело или переезжать куда-то. Эта работа ложится на местные власти и бизнес, но и федеральный центр не должен просто ждать, чем все закончится.

Но чтобы действовать, нужно правильно оценивать ситуацию. Между тем, как утверждает заведующий кафедрой управления территориальным планированием Академии народного хозяйства Вячеслав Глазычев, информации о том, что реально происходит в моногородах, у властей нет. Ученый убежден: выстроить какую-то единую программу для таких городов невозможно. Ситуация везде разная, а никаких статистических исследований не ведется. «В Ульяновской губернии есть поселок Криуши, – привел пример г-н Глазычев. – Они лишились производства, и теоретически город должен был помереть, однако живут люди там зажиточно. Все потому, что там все мужчины плавают на флотах под флагами разных государств. Это нигде не учтено, в лучшем случае об этом знает районная администрация».

Однако далеко не всем так повезло. По словам Вячеслава Глазычева, есть места, которые похожи на «черные дыры»: психологический климат там – это в первую очередь ощущение упадка. «Людям нужна установка на смену занятия, квалификации, – убежден эксперт. – Но абсолютное большинство людей не желают этого делать, что создает основу для протестных настроений». В любом случае, подвел он итог, вне зависимости от того, будет ли происходить закрытие производства или только модернизация, сокращение людей в промышленности гарантировано. Причем сокращение масштабное.