Андрей Черепанов: «Правительство провоцирует повторение «черного» августа»

Россия ежегодно тратит на выплаты по долгам миллиарды долларов, но совокупный объем задолженности почти не уменьшается. На этот счет у руководителя Международной валютной ассоциации, бывшего руководителя департамента внешнего долга Министерства финансов РФ Андрея Черепанова имеется сенсационное объяснение. По его мнению, происходит искусственное наращивание госдолга, в чем лично заинтересованы высокопоставленные чиновники. Об этом и многом другом он рассказал обозревателю «Новых Известий» Кахе КАХИАНИ.

–Андрей Владимирович, недавно Алексей Кудрин назвал парадоксальной ситуацию, при которой государство собирается занимать на внутреннем и внешнем рынках под высокие проценты, в то время как у правительства имеются огромные свободные ресурсы. Но такова, по его словам, цена за предотвращение нового августа 1998 года. Вы согласны с такой позицией?

– С чем в этом заявлении можно согласиться, так это с тем, что ситуация действительно парадоксальная. Правительство сегодня держит свой финансовый резерв на беспроцентных счетах в Центробанке и собирается размещать его в будущем в иностранные ценные бумаги максимум под 2–3% годовых. В то же время в проекте бюджета следующего года предусмотрена возможность привлечения займов на внешних рынках, которые ему, вероятно, обойдутся в 8% годовых. Если исходить из общей суммы предполагаемого стабилизационного фонда, то дополнительные бюджетные потери от такой политики управления долгом каждый год будут превышать полмиллиарда долларов США. Не слишком ли большая плата за страховку? Да и о какой страховке от дефолта в принципе может идти речь, если чиновники сопротивляются сокращению госдолга, а на бюджет «навешивают» громадные убытки? На самом деле это не предотвращение, а провоцирование очередного «черного августа». Но, зная Кудрина как человека разумного, я полагаю, что за этой репликой стоит нечто иное. Может, новые долги – это плата конкретным лицам, которые пять лет назад довели ситуацию в стране до кризиса и сейчас продолжают работать в государственных структурах. Плата за то, чтобы всегда оставались рядом, под присмотром, а то кто его знает, что они еще натворят.

– Как же тогда должна выстраиваться долговая политика государства?

– Давайте обратимся к рассуждениям Минфина. Он предлагает дополнительные доходы бюджета откладывать в стабфонд, там их «замораживать» и в случае падения цен на нефть оплачивать расходы государства из «заначки». Однако реализация такой стратегия не только не спасет бюджет в неблагоприятные годы, но и усугубит его положение. Сейчас мы искусственно наращиваем долг. Но за долги ведь придется платить, причем с процентами. И вот в период ухудшения мировой конъюнктуры бюджет оказывается вынужденным не только тянуть лямку прежних социальных расходов, но и оплачивать большие долги, набранные сегодня. Да тогда ни с каким резервом не справиться, мы просто станем его «проедать». Схема, которую вот уже третий год предлагаю я, выглядит следующим образом. Деньги финансового резерва или стабфонда направляются на досрочное погашение долга и замещение ранее запланированных займов. В конце концов, стабфонд может оказаться пустым, но ведь и объем долгов резко упадет. И когда ухудшится ситуация с ценами на нефть и снизятся бюджетные доходы, расходы тоже будут не так велики.

– Но если ваша схема выглядит более привлекательно, почему же ее не видит правительство? Там ведь сидят далеко не глупые люди. Кто эти конкретные лица, которые заинтересованы в наращивании долгов и о которых вы упомянули в самом начале нашего разговора?

– Скажу так: это те, кто имеет прекрасную возможность зарабатывать на инсайдерской информации (конфиденциальной информации, которая недоступна другим участникам торгов). И им крайне не хочется, чтобы рынок, который им приносит личные дивиденды, свернулся.

– Они сидят в самом Минфине или в других ведомствах?

– Справедливей было бы, если бы сидели там, где заслужили. Есть несколько человек, которые в свое время довели нашу страну до кризиса 1998 года и сейчас занимают более высокие государственные должности, чем тогда.

– Помнится, тогда у «руля» власти стояли Кириенко, Дубинин, Задорнов …

– Главные виновники кризиса находились в то время не в правительстве или Центральном банке, а в Министерстве финансов.

– В 1998 году Минфином руководил Задорнов.

– Все основное было сделано еще до него. Он получил тяжелое наследство, хотя и сам не избежал ошибок. Истинная причина кризиса одна – «раздутый» государственный внутренний долг.

– Сейчас вы фактически критикуете идею формирования стабфонда. Но ведь инициатором его появления был вовсе не Минфин, а советник президента Андрей Илларионов.

– У меня с ним нет разногласий. Ведь идея формирования фонда не означает, что его надо постоянно «наращивать». Необходимо научиться управлять его средствами. И лучшая схема управления состоит в том, чтобы ускоренно гасить наши долги, что в свою очередь приведет к сокращению бюджетных расходов. В таком случае мы не оставим будущим поколениям пустые недра и солидные долги. Это было бы нечестно. Боюсь, у них и своих собственных проблем хватит, чтобы еще усугублять их «тяжким наследством».

– Сейчас в Минфине вынашивается идея создания агентства по управлению долгами. И вы раньше ее поддерживали…

– Я был инициатором создания подобного агентства. Однако необходимо, чтобы оно было не зависимым от Минфина и правительства – скажем, как Центробанк. Либо нужно менять людей, отвечающих за долговую политику в государстве, и жестко контролировать новых.

– А вы по-настоящему верите в то, что в нашей стране может быть создан не зависимый от правительства орган?

– Когда у агентства есть четкие, конкретные функции и оно отчитывается за каждый свой шаг перед президентом и парламентом, это по крайней мере дисциплинирует работу учреждения и заставляет добиваться поставленных целей. В данном случае снижения долговой нагрузки и процентных расходов бюджета. Конечно же, влияние правительства на агентство все равно будет, но оно не будет принципиальным. Либо есть другая схема – на законодательном уровне ввести систему реального и гласного контроля за деятельностью правительства на долговом рынке. Сейчас рыночным управлением долга не занимается никто. Кому-то хочется заимствовать в собственных интересах, и они заимствуют. Кому-то хочется покупать ценные бумаги, и бумаги покупаются. Кому-то хочется вложить деньги Пенсионного фонда России (ПФР) в государственные ценные бумаги. И это делается, несмотря на то что ПФР сосредоточил в своих руках уникальные по «длине» деньги, которые так необходимы сейчас российской экономике. Значит, кому-то такая схема выгодна. Люди, работающие в государственных структурах, знают, когда и с какой суммой ПФР выйдет на рынок, и вполне могут поделиться этой информацией с близкими коммерческими структурами. В результате последние получают огромные прибыли.

– А доля внутреннего долга искусственно наращивается?

–Да, потому что внутренним рынком легче манипулировать. Можно оказывать давление на Пенсионный фонд, Сбербанк, которые активно оперируют этими бумагами. Можно проводить так называемые словесные интервенции, как сделал два-три года назад Минфин, когда принял решение о выкупе своих долгов на внутреннем рынке. Он объявил всему рынку, какие бумаги он намерен выкупить, и это сразу же привело к резкому росту цен. Это могло быть сделано только с одной целью – кто-то заранее успел прикупить эти бумаги. Вот почему нужно менять схему управления долгом. Причем как внутренним, так и внешним. Пока же все попытки сводятся к одному: решили заменить внешний долг внутренним. И начали тупо реализовывать эту идею. Результаты ужасны! За полтора года – 2002 год и первую половину 2003 года – на внутреннем рынке было заимствовано 240 млрд. руб. Непонятно, зачем вообще нужно было занимать, имея солидную «заначку» в виде финансового резерва. Но раз уж занимаете, то делайте это как можно эффективнее для бюджета. Куда там! По моим расчетам, если бы эквивалент этой же суммы Минфин в те же самые дни и на те же сроки занимал на внешнем рынке, то правительство сэкономило бы почти полтора миллиарда долларов! Полтора миллиарда за полтора года – это чрезмерно высокая цена за пришедшую кому-то в голову бредовую идею замещения одного долга другим без анализа рыночной конъюнктуры.

– Я неоднократно из уст правительственных чиновников слышал о том, что внутренний долг выгоднее внешнего. Ведь рубли всегда можно напечатать, а доллары – нет.

– Единственный вариант, когда такая идея рациональна, – если мы предполагаем высокую вероятность дефолта правительства. Вот тогда Центральный банк возьмет ситуацию в свои руки и каждому кредитору выдаст свеженапечатанные рубли. Однако второго кризиса Россия себе позволить не может. Внутренний долг опасен еще и тем, что он прямым ударом бьет по экономике родного государства, из которой «выдираются» деньги. Поэтому планы наращивания внутреннего рынка – это торпедирование плана удвоения ВВП, задачи, которую поставил президент.

– Но ведь у идеи замещения есть положительные аспекты, о которых вы не говорите. Например, известно, что изъятие с рынка лишних рублей приводит к стерилизации денежной массы и тем самым снижению инфляции. Разве не так?

– Давайте для начала посмотрим на этот вопрос с законодательной точки зрения. Бюджетным кодексом государственное заимствование в целях борьбы с инфляцией не предусмотрено. Поэтому этого нельзя делать в принципе. Далее: эти операции никоим образом не способствуют снижению инфляции, если мы говорим о средней, а тем более о долгосрочной перспективе. Во-первых, удар, который внутренний долг наносит по экономике, снижает выпуск продукции, не способствует росту объема товара, обращающегося на рынке, и, значит, сдерживает процесс снижения цен. Во-вторых, мы ведь прекрасно понимаем, что деньги все равно вернутся на рынок, и тогда исчезнет даже минимальный эффект «стерилизации».

– Долги придется возвращать через 10–20 лет, а низкая инфляция правительству нужна сейчас.

– А разве мы не должны думать о том, что будет через следующие пять, десять или двадцать лет? Мы что, твердо решили «повесить» на будущее поколение россиян еще и проблему с инфляцией? И не забывайте, что все эти годы бюджет будет платить проценты, наращивая денежную ликвидность.

– Какую долю внутренних заимствований скупают сегодня ПФР и Сбербанк?

– Насколько я знаю, больше половины. Это дополнительный риск для всей системы в целом и для каждого отдельного человека в нашей стране. В 1998 году дефолт произошел исключительно из-за обвала внутреннего долгового рынка. А ведь кризис негативно сказался не только на населении, хотя именно оно пострадало в первую очередь, но и на всей российской экономике. Потому что удар пришелся по крупнейшим банкам, клиентами которых были российские предприятия. И хотя сегодня еще рано говорить о появлении большой пирамиды долга и ее близком крушении, но маленькие долговые «пирамидки» уже появляются и рушатся. То ли еще будет, когда правительство столкнется с падением мировых цен на нефть в условиях слабой экономики и высоких долговых обязательств. И не сможет расплатиться с Пенсионным фондом и Сбербанком.

– То есть вы считаете, что следующий удар будет нанесен именно по населению?

– Все к этому идет.