Posted 11 апреля 2011,, 20:00

Published 11 апреля 2011,, 20:00

Modified 8 марта, 06:38

Updated 8 марта, 06:38

Вице-президент компании Emerson Йохан Вандерплатце

Вице-президент компании Emerson Йохан Вандерплатце

11 апреля 2011, 20:00
Многие работающие в России иностранцы верят в нашу страну больше, чем собственные граждане. Таков и вице-президент компании Emerson, бельгиец Йохан ВАНДЕРПЛАТЦЕ, который знаком с Россией больше 20 лет и считает, что за эти годы страна серьезно продвинулась вперед. В интервью «НИ» он рассказал, чем российские инженеры л

– Подготовку инженеров недавно обсуждал президент Медведев. В какой мере российские инженеры соответствуют требованиям, которые предъявляют иностранные компании?

– Опыт нашей компании – очень положительный. Качество подготовки инженеров, которых мы нанимаем в России, – высший класс. Даже по сравнению с Западной Европой, с Америкой. Ваши инженеры очень креативны. Не случайно большинство хакеров – из России. Мой друг и директор российского представительства другой крупной компании говорил: если нам надо сделать что-то дешево, мы работаем с нашими китайскими инженерами, если объемно – с индийскими, а если надо совершить что-то невозможное, мы даем эту задачу русским инженерам. Русские инженеры не только прекрасно выполняют то, что мы требуем, но часто сообщают: «Вы знаете, будет лучше, если делать это не так, а вот так». Поэтому инженерный центр Emerson в Челябинске работает не только на российский рынок, но и на мировой.

– Оборудование Emerson проектируют российские инженеры?

– Да, значительную часть. У нас уже есть 65 патентов, созданных российскими инженерами. В вашей стране дают очень хорошее базовое техническое образование. Президент Медведев сказал, что инженерные центры должны работать с вузами. Мы работаем с ЮУрГУ (Южно-Уральский государственный университет. – «НИ») и даем не только современное оборудование, но и реальные задания. Мне это кажется хорошим примером сотрудничества между образованием и частным бизнесом.

– Вы восхищаетесь российской креативностью. Но многие считают ее следствием плохой технической оснащенности. У нас даже есть поговорка: «Голь на выдумки хитра».

– Если в плохих условиях вам удавалось делать что-то хорошее, то в хороших условиях тем более сможете создавать нечто уникальное. Сейчас наши челябинские инженеры разрабатывают устройства для измерения давления при добыче нефти и газа при экстремальных температурах – минус 60–70 градусов. То, что сегодня делается для экстремальных условий, завтра станет стандартом. Так развивается наука.

– Каковы недостатки российских инженеров?

– Низкая лояльность к работодателю. Инженеры очень легко переходят в другую компанию из-за зарплаты на 100–150 долларов выше. Хотя наши инженеры от нас не уходят, потому что мы включаем их в мировую систему. Они знают, что работают не только на Сибирь, но и на глобальный рынок. Кризис 2008 года показал, что диверсификация экономики для России крайне важна, и главный ресурс вашей страны – это мозги.

– Почему же тогда почти вся техника, что продается в магазинах, либо импортная, либо сделанная по импортным технологиям и из импортных деталей?

– Впервые я приехал в Россию в 1990 году, и тогда магазины вообще были пустые. А сейчас разница с тем, что было, – как день и ночь. Импортных товаров сейчас много. Но раньше вообще никакого производства не было. Упор на инновации со стороны государства абсолютно правильный. Иностранный бизнес это тоже понимает. Я вижу инвестиции, которые делает иностранный бизнес в российскую промышленность. В России производят уже почти все иномарки! Если все так продолжится, еще через 10 лет вы не узнаете свою страну.

– Через 10 лет в магазинах будут покупать российскую бытовую электронику, а не китайскую?

– В Бельгии тоже продают телевизоры, сделанные в Китае. Бельгийских товаров в магазинах почти нет, хотя 40–50 лет назад промышленность была основой экономики. Добывали уголь, делали трубы, были сборочные производства. А теперь выпускают только шоколад и пиво. Зарплата в Бельгии такая, что конкурировать с китайцами во многих отраслях невозможно. Основа нашей экономики – научные исследования, инновации, сервис. Но экономика должна быть открытой. Не надо бояться конкуренции. У вас есть и природные ресурсы, и образование. Не думаю, что России нужно конкурировать с Китаем за сборку. Ваше будущее – новые технологии. России, в отличие от Бельгии, нужна тяжелая промышленность, и она у вас останется. Образец того, как можно модернизировать производство, – Челябинский трубопрокатный завод, крупнейшее предприятие страны по выпуску труб.

– В какой мере российская экономика – это труба по перекачке за рубеж нефти и газа?

– Ваши скептики имеют право так говорить. Но я – оптимист и приведу другие примеры. «Лаборатория Касперского» – мировой лидер по производству антивирусов. Российские операторы сотовой связи – среди крупнейших мировых компаний этой отрасли. Они вышли за пределы России и покупают иностранные компании. А 20 лет назад в Москве стояли очереди за хлебом! Можно говорить, что в России несовершенное законодательство, не защищены права инвесторов, недостаточная независимость судов. Если я скажу, что в России нет коррупции, это тоже будет неправдой.

– Вы сталкивались?

– Нет. Коррумпировано в России не все. Хотя есть компании, с которыми мы не работаем, пусть и теряем прибыль. Но высокие этические стандарты не позволяют.

– Вы работаете в энергетике, где представлены, прежде всего, государственные компании. Неужели им можно что-то продать без «откатов»?

– Можно. Вы ошибаетесь, если думаете, что нельзя. Они понимают, что наша продукция – хорошего качества и что идти на компромиссы здесь нельзя, иначе последствия могут быть катастрофическими. Но я читал в вашей прессе, что для открытия магазина нужно 30–40 лицензий и одобрений, и весь процесс длится два-три года. А каждая лицензия – это возможность попросить взятку. Я вижу прогресс в этой сфере, но не с такой скоростью, как хотелось бы.

– В какой мере кризис способствовал модернизации?

– За последние год-полтора модернизация пошла быстрее, чем до кризиса. Так было и после дефолта 1998 года. Тогда Россия совершила скачок в унификации налоговой системы, и экономика стала развиваться очень быстро – 6–8% роста в год. Как только цена на нефть стала выше, модернизация замедлилась. Некоторые мои иностранные коллеги сожалеют, что кризис 2008 года был не слишком долгим, и нефть опять стоит больше 100 долларов. Вот если бы цена в 30 долларов продержалась два-три года, тогда в экономике было бы плохо, но для модернизации появился бы серьезный импульс. Я не согласен с этим и считаю, что шоковая терапия России не нужна. Ваше правительство очень серьезно работает над тем, чтобы ускорить модернизацию. Ваш президент озвучил, как вузы должны работать с частным бизнесом. Россия готовится вступить в ВТО, и если на следующий год вступление произойдет, в инновациях опять будет скачок. Хорошо, что кризис был, и я рад, что он не длился несколько лет. Остается много нерешенных проблем, но тенденции – положительные, и страна движется в правильном направлении. Через пять лет вы это увидите.

– Россия перестанет быть сырьевым придатком?

– Те положительные примеры, которые я привел, пять лет назад были невозможны. А за остальное отвечаете в том числе и вы. Проблема вашей страны – отсутствие маркетинга в мировом масштабе. В иностранных СМИ новости из России – только плохие. Иностранные инвесторы читают эти новости и пугаются. Вы должны гордиться своей страной. Моя жена – русская, у моего ребенка – бельгийский и российский паспорта. И я себя чувствую ответственным не только перед Emerson , но и перед Россией в том, что касается улучшения имиджа вашей страны. Если о России будут писать положительно, то инвестиций станет еще больше.

– Но российские власти пытаются рекламировать страну. Например, запустили англоязычный телеканал Russia Today, радио «Голос России» вещает на множестве языков.

– Это отлично для продвижения страны, но этого недостаточно, так как руководители компаний смотрят CNN и BBC и читают The Economist и Financial Times. Когда я включаю CNN, я вижу там рекламные ролики многих стран, но российских я пока не видел.

– В какой мере можно говорить о заговоре зарубежных журналистов: о России сообщать только плохо или ничего?

– Это не заговор. Возможно, это наследство холодной войны. Но вы сами даете поводы. Например, я живу в России, работаю здесь, и каждый год для получения многократной визы я должен приносить справку, что у меня нет СПИДа. А раньше надо было еще сообщать, что у меня нет шести или семи других ужасных болезней. Ходить к врачам за справками – это не очень приятно. Ваши соседи на Украине сделали правильно, отменив визы для граждан стран Европейского союза. Я понимаю логику России – отмену виз в обмен на аналогичную отмену со стороны Западной Европы. Но, может, вам стоит сделать первый шаг самим. Или когда иностранец прилетает в «Шереметьево», первое, что он видит, – атаку частных таксистов. Многих это пугает. Есть много таких мелочей, которые усложняют жизнь в вашей стране. Исправив их, можно небольшими затратами получить большой результат.

"