Пахать за двоих

«Пахать» за двоих в первую очередь пришлось офисным работникам. Однако, по мнению экспертов, кризис не поможет нам сильно прибавить в производительности труда. Во-первых, нас будет тормозить технологическая отсталость, во-вторых, работа за двоих может быть временным явлением, и по окончании кризиса компании опять начнут раздувать штаты.

Проблема низкой производительности труда в нашей стране –тема давняя и хорошо известная. По этому показателю мы существенно отстаем от промышленно развитых стран и даже некоторых собратьев по бывшему СССР. Так, по данным Международной организации труда (МОТ), опубликованным в докризисном 2007 году, производительность труда в России была почти в четыре раза ниже, чем у мирового лидера – США. Даже среди стран СНГ Россия заняла лишь четвертое место, уступив Армении, Белоруссии и Казахстану. Схожие цифры демонстрируют расчеты, сделанные уже в этом году международной консалтинговой компанией McKinsey. По их данным, производительность труда в России составляет 26% от уровня США. В 1999 году этот показатель равнялся 19%. За 10 лет мы приблизились на 7%.

Экономический кризис, судя по официальным данным, лишь увеличил наше отставание. Падение промпроизводства в первом полугодии у нас составило около 18%, а уволено было не более 3% работников. Это означает, что мы трудимся не лучше, а хуже. Ведущий эксперт Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования Игорь Поляков считает, что производительность труда в России несколько сократилась, но отчасти это было сделано искусственно. «Мы вынужденно держали некоторый излишек людей. В промышленности было сокращено 2,5–3%, хотя сугубо экономический мотив требовал 6–7%, – сообщил он «НИ». – Но мы могли получить сильную социальную проблематику, поэтому пришлось искать компромисс. Сейчас в вынужденных отпусках из-за кризиса находится 1,6–1,7 млн. человек». По словам эксперта, когда начнется оживление производства, производительность труда будет быстро подтягиваться.

А вот директор по персоналу работающей в России крупной западной компании Анастасия Антонова считает, что в кризис производительность труда растет. «В пользу этого говорят два факта – общее сокращение персонала (с учетом того, что количество работы не изменилось) и изменения в бонусной политике компаний, которые теперь однозначно мотивируют сотрудников работать больше и лучше, – сообщила она «НИ». – Компании очень сильно поменяли систему бонусов с тем, чтобы они максимально отражали результаты, исчисляемые в денежном выражении, а раньше здесь присутствовали такие элементы, как лояльность компании, демонстрация компетенции, соответствующей корпоративной культуре. Сейчас эти элементы многие вообще сняли».

Еще одна серьезная проблема нашей экономики, о которой много говорили до кризиса, – сильное расхождение темпов роста производительности труда и темпов роста заработной платы.

По данным Минэкономразвития РФ, в начале прошлого года производительность отставала от зарплаты в три раза. Сейчас, когда зарплаты упали, разрыв должен был сократиться.

«Ситуация здесь действительно изменилась, поскольку значительная часть увеличения оплаты труда была связана с ростом цен на нефть, часть экспортных доходов от которой доходила и до работников, – сообщил «НИ» директор Института социальной политики и социально-экономических программ Сергей Смирнов. – Конечно, это было ненормально. Эти средства надо было направлять не на рост оплаты труда, если это не сопровождается ростом производительности, а на финансирование инновационных проектов. В любой экономике все делится на две части – потребление и накопление. Мы в последние годы допустили серьезный перекос в сторону потребления, не создавая задел на будущее». По словам эксперта, сейчас происходит выравнивание этих показателей. Баланс пока не достигнут, но мы стали ближе к точке, в которой можно сказать, что мы зарабатываем те деньги, которые получаем.

Достижению баланса способствует не только снижение зарплат, но и увеличение трудовой нагрузки. Согласно опросу, проведенному исследовательским центром портала SuperJob.ru, практически каждый второй россиянин, сумевший сохранить работу в кризис, отмечает увеличение своих должностных обязанностей. Сильнее всего почувствовали увеличение нагрузки руководители различного ранга – 58% опрошенных. За ними следуют финансисты, экономисты, менеджеры по логистике, маркетологи, специалисты по кредитованию. Меньше всего почувствовали на себе увеличение нагрузки простые рабочие – 34%. При этом 43% россиян относится к увеличению рабочей нагрузки отрицательно, а 28%, напротив, его поддерживает. Причем доля положительных оценок тем больше, чем выше зарплата. С доходами до 15 тыс. в месяц положительных оценок 22%, а с доходами свыше 45 тыс. – 33%. Люди готовы работать больше, если им за это платят, а вот много работать за «спасибо» никому не хочется.

Игорь Поляков согласен с тем, что повышение нагрузки в большей степени коснулось «белых воротничков», а не простых работяг. «Сложно представить, что сталеварам приходится работать больше. А вот так называемый «офисный планктон», возможно, где-то слетел и рассеялся. Офисы повысили эффективность работы и перераспределили обязанности в пользу повышения нагрузки. Вопрос в том, насколько это будет устойчиво? Перегрузка может приводить к срывам. Невозможно просто нагружать работников без меры», – предупреждает эксперт. Сергей Смирнов считает, что работодатели пользуются возникшей ситуацией и порой ею злоупотребляют. «Это и сокращение социальных пакетов, и снижение заработной платы, и частичная занятость, – заметил он. – Режим труда работников при этом интенсифицируется, причем независимо от того, какую зарплату им платят. Когда человек боится потерять свое место, он становится очень лояльным по отношению к работодателю и тем видам работ, которыми он занимается».

По словам эксперта, с точки зрения повышения эффективности использования труда это положительный момент, но при этом и платить работникам нужно лучше: «Если не будет ответной реакции со стороны работодателя, все будет напрасно».

Одной из задач принятой еще до кризиса концепции социально-экономического развития страны до 2020 года являлось повышение к этому году производительности труда в четыре раза. Возможно, кризис потребует пересмотра этой цели в ту или иную сторону. По словам Сергея Смирнова, мы окажемся в двоякой ситуации – с одной стороны, кризис повысит готовность россиян больше трудиться, с другой – делать это придется на старой технологической базе. «Антикризисная политика правительства, была направлена на компенсацию соцпакетов работодателей, на повышение пенсий, и в этом ничего плохого нет. Но опять случился перекос, и инвестиционная составляющая нашего развития была сильно подрезана», – говорит эксперт.

Игорь Поляков считает, что на первом этапе экономический спад нам только вредит. «В кризис решаются другие вопросы, на первый план выходит финансовая устойчивость, сохранение производства, сохранение рабочих мест. Затем решается проблема реструктуризации производства, и совсем не решается проблема обновления мощностей, – пояснил он. – А повышение производительности труда – это не только активизация работников, но и новые мощности. Мы же их просто сократили. Мы хотели делать рывки за счет внедрения новых технологий, но у нас спад инвестиций на 20%, из-за чего мы и задержимся на месте».

В то же время, по мнению эксперта, вынужденные меры предприятий и компаний по оптимизации своей работы могут положительно повлиять на их будущую деятельность. «Когда они будут обратно расширять производство и набирать людей, надеюсь, они сделают это более эффективно, взвешивая, сколько будет приходиться на одного работника именно по производительности труда, – пояснил г-н Поляков. – Возможно, это улучшит качество принимаемых решений и повысит эффективность труда». Анастасия Антонова считает, что часть кризисных механизмов управления персоналом, нацеленных на большую эффективность, будут жить и далее, но в основном все это временное явление: «Компании опять будут открывать новые позиции под узкие задачи, и раздувать штат, как в прошлое золотое время».