Черный юмор – залог здоровья

Что бы ни говорили скептики, воздаяние иногда бывает по заслугам. Двойной успех – в прессе и в кассе – дебютного фильма Романа Каримова «Неадекватные люди» привел к тому, что его автор быстро добыл деньги на вторую картину, в которой снова выступил в четырех ипостасях: сценариста, режиссера, композитора и монтажера, но в радикально ином жанре. И сменив код доступа к новому произведению, честно посоветовал тем, кому понравилась предыдущая лента, не беспокоиться или найти ключ для восприятия новой картины. Ибо, если этого не сделать, вместо смеха можно получить неадекватную реакцию – например, агрессивный отпор какого-нибудь почвенника, потрясенного тем, что в важнейшем из отечественных искусств завелись авторы, заодно с пелевиными и сорокиными попирающие все чистое, светлое и возвышенное, что создано нашими великими предками – или, изъясняясь псевдонаучными терминами, «разрушающие генетический код русской культуры».

Еще раз предупреждение выдается в первых кадрах картины, где виден дорожный знак, предостерегающий водителей, что неподалеку находится интернат для несовершеннолетних психов, а зрителей – о том, что вместе с камерой они въезжают в «безумный, безумный, безумный мир». Хотя и без этого указателя можно догадаться, что некоторые источники вдохновения, породившего «Вдребезги», лежат не в нашей родной российской действительности, а в голливудском кино с его тарантинами, родригесами, риччи, стоунами и разными прочими скоттами, как выразился бы тот же отягощенный американофобией почвенник.

И если уважающий себя герой старинного романа сообщал читателю, что родился от честных и благородных родителей, то герой современного фильма может не иметь вообще никаких корней и причинных связей в той реальности, где он является действующим лицом, так что на задаваемый в фильме вопрос: «На все должна быть причина, не правда ли?» следует дать ответ, что не все в этом мире подчиняется принципу причинности. Но в таком случае герой так же обязан иметь кинематографических предков, как Штирлиц – справку об арийском происхождении. Что, собственно, и освобождает героя и автора от ограничений, присущих фильмам с реалистической условностью, а также избавляет от самой иллюзии реальности и от этических претензий. Проще говоря, материально несуществующему персонажу все позволено, так что все попытки извлечь из фильма ценные выводы относительно материально существующего мира остаются на совести зрителя.

Фильм складывается из трех сюжетов, герои которых поистине фатальным образом пересекаются друг с другом лишь в самом финале. В первой истории действуют две столь же очаровательные, сколь отмороженные девушки с приветом от «Прирожденных убийц» и Тельмы с Луизой – чем явные отсылки к предшественникам исчерпываются, а менее явные лишены однозначности и оставлены на произвол зрительского воображения. Героем второй новеллы является безбашенный ведущий экстремального радиошоу, которого похищает некто, разыгрывающий роль маньяка, а в третьей, самой лихой и смешной – синтетический маньяк в филигранном исполнении бывшего «меченосца» Артема Ткаченко. Что же касается авторской позиции, то она, с одной стороны, ориентируется на Тарантино с его хладнокровной и жестокой иронией на грани стеба, а с другой – на Льва Толстого, взявшего эпиграфом к «Анне Карениной» слова «мне отмщение, и аз воздам». То есть «Вдребезги», несмотря на весь внутренний беспредел, – в своем роде весьма назидательная картина. Правда, добродетель в ней не торжествует, а лишь слегка поощряется, зато порок наказывается с таким злоехидством, что мало никому не покажется.