Евгений Гришковец

– Как вы себя чувствуете в качестве писателя?

– Вообще, чувствую себя как любой новичок. Понимаете, например, однажды я сильно влюбился. И поскольку до этого у меня были какие-то отношения с женщинами, мне казалось, что я знаю, как нужно себя вести. Но внезапно я понял: все, что я делал раньше, в этой ситуации было бы неправильно, пошло и грубо. Понял, что у меня нет совершенно никакого опыта. Точно так же сейчас весь мой опыт обнулился, здесь я совсем молодой писатель.

– Вы говорили, что не любите в людях «столичность». А где живут ваши настоящие друзья? Они остались на вашей родине в Кемерове?

– Нет, мои друзья живут в Москве и Калининграде. Близких друзей вообще не может быть много, человека три-четыре. И они тоже уехали из Кемерова. Кто-то сейчас в Москве, кто-то – за границей. Просто те, в ком видно что-то столичное, не могут быть моими друзьями. Но ведь есть и очень серьезные провинциальные комплексы, когда люди кричат: «Мы, сибиряки, такие особенные!». Мой отъезд из Кемерова многие называли предательством. Таких тоже не может быть среди моих друзей. Это, видимо, должны быть какие-то универсальные люди. Да и что такое эта «столичность»?

– Вам 37 лет. Про вас постоянно говорят: «молодой режиссер», «молодой актер», «молодой драматург». Однако в фильме «Прогулка» рядом с 20-летними ваш персонаж казался каким-то древним динозавром. Сами-то вы чувствовали на съемках себя старшим?

– Нет, я не ощущаю себя отдельно от тех молодых людей, с которыми снимался в кино. В фильме «Прогулка» я должен был быть старше по роли. Но если и в жизни я кому-то кажусь динозавром, это проблема не моя, а тех, кто меня так воспринимает. Например, студенты Литературного института или выпускники театральных училищ считают меня монстром – так мне и говорят. Оказывается, когда они пять лет назад поступали в свое училище, я уже был известен. Но это просто особенности их восприятия. Когда шесть лет назад я приехал в Москву, рядом с метро «Новослободская» строились дома. Потом в них поселились люди, зажгли свет и повесили занавески на окна. И для человека, который приедет в Москву сейчас, эти дома уже есть, они незыблемы. Если ему скажут, что еще пять лет назад их не было, он, конечно, поверит, но по-настоящему не почувствует этого.

– Люди известные, как правило, делятся на светских львов или затворников. На затворника вы не похожи, но и в больших звездных компаниях вас видно редко?

– Я в них редко бываю. Не люблю компании больше шести человек. За столом я люблю слушать. Иногда, конечно, если в новой компании есть какой-то старый друг, он говорит: «Жень, расскажи такую-то историю». Я рассказываю.

– Отличным рассказчиком вы слыли еще во времена учебы на филологическом факультете Кемеровского университета. С трудом верится, что подобное искусство поощрялось в академической среде советского вуза...

– К счастью, у нас были шикарные, элегантные молодые преподаватели. Они говорили: «На кого мы вас учим? Вы просто будете профессиональными читателями». А вот мои однокурсники-парни действительно были занудами. И со временем стали плохими журналистами. У девушек-однокурсниц тоже была задача не филологию выучить, а замуж выйти. У нас на филфаке городских девочек была, наверное, одна пятая часть, остальные съезжались со всей области. В маленьких сибирских поселках и городках барышня, которая до 22–23 лет не вышла замуж, считается уже старой девой. Некоторые из наших девушек действительно вышли в городе за военных… Ведь у нас, на филфаке, на курсе были 95 девушек и всего три парня.

– И как же вы справлялись с такой ситуацией?

– Я-то замечательно. Я вернулся со службы и женился на девушке, с которой учился в одной группе. У меня ведь подлинного студенчества был всего один год. Потом я ушел служить на флот на три года. А когда вернулся, оказался старше всех. Я тогда очень сильно переживал из-за собственных психологических травм, полученных в армии. К тому же я вернулся со службы в 1988 году и попал в совершенно другую страну. Я уходил из Советского Союза, а вернулся, когда появился Горбачев, началась перестройка. Я благодарен своему образованию, но оно остановилось несколько раньше, чем я закончил университет. Я даже надолго брал академический отпуск. Дело в том, что я очень рано стал заниматься созданием неких художественных произведений. А инструментарий, который получают в области науки, дает возможность только разбора, анализа текста. У меня была тема диплома «лирический цикл», а материал – «Жемчуга» Гумилева. Очень узкая тема, интересная, но имеющая мало отношения к лирике.

– А как отреагировала ваша супруга на ваши планы стать писателем? Она, кажется, нередко выступает вместе с вами на одной сцене?

– Она играет и поет в группе «Бигуди», с которой я выступаю в клубах. Но по образованию она ведь тоже филолог. Поэтому она сказала: «Наконец-то ты начал писать!» К тому же если я больше буду писать и меньше давать спектакли, то чаще буду появляться дома. И она этому рада. Кстати, может быть, прямо в эту минуту у меня рождается ребенок. Уезжая в Варшаву, я попросил жену сосредоточиться и не рожать без меня…

– Вы не боитесь такого солидного статуса и возраста?

– Нет, совсем не боюсь.

– Интересно, а что же будет с вашим молодым лирическим героем, когда вам исполнится 40, потом – 50 и 60?

– Думаю, его не будет вообще. Может быть, будет другой герой, может, не будет вообще никакого героя. Не буду играть в спектаклях – буду заниматься чем-нибудь еще. Я уже столько раз менял то, чем занимался, что не боюсь начать все заново еще раз.

– А может быть, вы станете респектабельным монстром? Будете приезжать на книжные ярмарки и поучать молодежь?

– Нет! Вот этого не дождутся! Монстры – это пародия на себя молодых. И для меня главное – не стать такой карикатурой.

Справка «НИ»

Евгений ГРИШКОВЕЦ родился 17 февраля 1967 года в Кемерове. По окончании школы поступил на филологический факультет Кемеровского госуниверситета. Служил на Тихоокеанском флоте. С 1990 по 1998 год руководил кемеровским театром «Ложа». Слава к Гришковцу пришла в 1998 году, когда его моноспектакль «Как я съел собаку» был показан в Москве. В 2000 году он получает за него премию «Золотая маска». Тогда же за пьесы «Записки русского путешественника» и «Зима» Гришковец был удостоен премии «Антибукер» и стал лауреатом молодежной премии «Триумф». Одной из последних работ Евгения Гришковца является постановка спектакля «Осада» в МХАТе им. Чехова. В мае 2004 года в издательстве «Время» вышел роман Евгения Гришковца «Рубашка». С 1998 года Евгений Гришковец живет в Калининграде.