Posted 29 июня 2010,, 20:00
Published 29 июня 2010,, 20:00
Modified 8 марта, 06:52
Updated 8 марта, 06:52
«В Москве погода ясная, а в Лондоне – туман»
Фотографии из разных концов земного шара, выполненные Марком Рибу, представлены в один ряд. Под снимками указаны лишь место съемки и год. Без энциклопедии не каждый и вспомнит, что происходило в это время в местах съемки. Но фоновые декорации словно отражают политическую атмосферу в стране. «Афганистан, 1956» (нищий чумазый мальчик рассматривает блестящий стальной пистолет), «Индия, 1956» (бедные индусы тянут свои нехитрые пожитки на тощих волах вдоль моря), «Гана, 1960» (в непогоду женщина несет к морю копья для охоты на крупных рыб), «Вашингтон, 1967» (на женщину, держащую цветок в руках, военные направили винтовки). Снимки, мягко говоря, мрачные (излюбленная погода на фотографиях Рибу – дождь и туман). Российские кадры в этом ряду занимают место между Индией и Шанхаем, стоящим в пробке. На одной из фотографий (опять в непогоду) советская трудовая бригада вскапывает липкую землю, стоя по колено в грязи. Если не читать подпись к снимку, то впечатление, что сняты каторжники Индии или какой-нибудь азиатской страны. На другом снимке Рибу запечатлел страшный снегопад в Москве (1960 год). Здесь уюта не больше, чем в дождливой Гане.
Среди работ с социально-политическим оттенком вдруг появляется кадр, где обнаженная женщина и рядом с ней кошка властно лежат перед зеркалом. Или знаменитый снимок Рибу, на котором запечатлен маляр, артистично устроившийся на Эйфелевой башне.
Однако общая концепция выставки построена на контрасте. Миру, отразившемуся в объективе Рибу, как бы противопоставлен мир советской жизни, и потому фотографии Владимира Лагранжа для выставки отобраны самые жизнерадостные – якобы как и сама жизнь в СССР в 1960-е годы. Вот толпа советских молодоженов запускает голубей на Красной площади, вот пионеры стройными рядами идут по широкой солнечной улице, вот рабочие на заводе в перерыв делятся друг с другом кефиром, поскольку это при капитализме человек человеку волк, а при коммунизме – друг, товарищ и брат. И вроде как сама жизнь подталкивает советских граждан к тому, чтобы маршировать дружными рядами или на верхотуре башенного крана укрепить лозунг: «Жизнь – это мир». И никаких голых женщин-кошек, никаких катаклизмов и погоды. Как пел Аркадий Велюров в «Покровских воротах» – «И говорит по радио товарищ Левитан: «В Москве погода ясная, а в Лондоне – туман». Лагранж запечатлел иллюзию цельной, гармоничной жизни советского человека, казалось бы, так, как хотела видеть это советская власть. Правда, на пленке все равно проступают реалии нашего быта. Широкозадая женщина муштрует юных балерин в хореографической школе. И такие же полные, некрасивые тетки деловито стоят в ряд на соседней фотографии (Лагранж снимал репортаж то ли в коровнике, то ли на птицеферме).
В кадр Владимира Лагранжа попали и чудеса НТР – изобретения советских ученых, которые сегодня, правда, вместо гордости вызывают улыбку. В то время, как на Западе внедряются компьютеры, в советской школе на стене устанавливают наш ответ компьютеризации – огромный калькулятор в виде Чебурашки (кадр «Чебурашка подсказывает», 1979).