Обошлись без смены платьев

Деноке разительно отличается от всех остальных оперных примадонн. Она не любит выступать на концертах, отказывается демонстрировать нарядные платья, целоваться на глазах у публики с дирижером или партнером и исполнять оперные хиты Верди и Пуччини. Певицу интересует только музыка Вагнера, композиторов ХХ века, Яначека (она стала лучшей Катериной в его «Кате Кабановой») и наших современников. Пение для Деноке – не только музыкальный, но и интеллектуальный процесс. Иначе справиться с головоломными партиями просто невозможно. Ведь композиторы, стараясь точнее передать атмосферу действия или стремительную смену настроений героев, не считались с возможностями человеческого голоса.

Специально для Деноке в программу московского концерта включили арию редкого гостя на отечественной сцене Албана Берга «Вино» и три фрагмента из его оперы «Войцек», где певица исполняла партию Марии. Все мелодии в операх «черного экспрессиониста» Берга – сложные комбинации, состоящие из двенадцати звуков разной высоты. Из-за сложности и негласного запрета, наложенного на музыку композитора в советское время, «Войцек» (1925) ни разу не звучал в Москве. Хотя одноименную пьесу Бюхнера, послужившую основой для либретто, в последние годы ставят у нас довольно часто.

Деноке выступала в первом отделении, и потому концерт начался с самого сложного. Примадонна, по обыкновению, вышла в черном платье и не пыталась привлечь к себе внимание публики, но, несмотря на это, зал слушал ее, затаив дыхание. Считается, что публике нравятся только оперные шедевры, а экспрессионизм – слишком серьезное для нее испытание. Составляя программу, Ведерников шел на риск, но в итоге выиграл. Концерт в очередной раз доказал: если музыканты разобрались в сложном произведении и интересно его исполняют, публика обязательно получит удовольствие. Оркестр звучал изысканно и тонко, передавая мельчайшие оттенки настроений. А Деноке спела партию Марии, сыграв ее, как опытная драматическая актриса. В первой сцене она легко переходила от кокетства к материнской нежности, во второй читала Библию и каялась в грехах. Причем делала это без малейшего надрыва, сочетая интеллектуальность и внутреннюю страстность.

После Берга симфоническая поэма Рихарда Штрауса «Дон Кихот», прозвучавшая во втором отделении, показалась простой и веселой. Композитор был одним из первопроходцев экспрессионизма и в «Дон Кихоте» (1898) только пробовал новые приемы. К тому же солировавший в симфонической поэме виолончелист Денис Шаповалов вышел в черном сюртуке до пола, похожем на рясу, и тряс пышными кудрями как какая-нибудь рок-звезда. После его выступления зал окончательно оттаял, почувствовав, что с новой музыкой можно быть «на дружеской ноге».