Posted 28 декабря 2010,, 21:00

Published 28 декабря 2010,, 21:00

Modified 8 марта, 06:34

Updated 8 марта, 06:34

Кормят ноги волка, а артиста – елки

Кормят ноги волка, а артиста – елки

28 декабря 2010, 21:00
В минувшее воскресенье из-за нелетной погоды и сбоев в работе столичных аэропортов артист Михаил Котельников опоздал к началу спектакля, который он играет в Петербурге. Актеру срочно пришлось искать замену, а сам он задержался в Москве еще на пару дней, поскольку регулярно прилетает сюда для участия в новогодних елках.

Актриса Ростовского ТЮЗа Маргарита Лобанова может написать энциклопедию про то, как артисты зарабатывают на новогодних елках, поскольку в театре она служит почти полвека и много чего повидала. «Сколько лет живу, а не перестаю удивляться, с каким рвением тюзовцы хватаются за любой заработок, – говорит она. – Особенно перед Новым годом готовы перегрызть друг друга, лишь бы не упустить ни одной городской елки. Например, в Хабаровске я работала с замечательным артистом Валеркой Шульжиком (автор сказки про Фунтика. – «НИ»). Времена были застойные, тюзовцам разрешалось участвовать только в детских утренниках, и потому Шульжик вместе с напарником стали носиться из одного детского сада в другой. А костюм – один на двоих. И вот Шульжик влетает в очередной садик, и тут он с ужасом понимает, что его напарник не успеет привезти костюм. Что делать? Дети уже зовут Деда Мороза. Он в джинсах, в протертом свитере и с уголовной стрижкой вбегает к ним в зал, а через минуту оттуда раздаются крики родителей и плач детишек. Потому что Шульжик их запугал до смерти. Хриплым голосом он сказал: «Сейчас в театре у Эфроса и у Любимова на Таганке все строится на условностях. Высоцкий играет Гамлета в джинсах. Поэтому и вы представьте, что на мне борода, длинная шуба, а в руках – посох. Ну вы представляете о чем я говорю?» Договорить ему не дали – начался дикий скандал. Он пулей вылетел из детского сада, но гонорар получил полноценный, поскольку опоздавший напарник, как оказалось, тем временем ездил в бухгалтерию за расчетом».

Коллега Лобановой – артист Михаил Сечин рассказал «НИ», как он в прежние времена должность Деда Мороза совмещал с работой в театре. «Никогда не забуду, как после спектакля я мчался по городу в детский сад, чтобы попасть на утренник, – говорит он. – Такси поймать было трудно, а время поджимало. Ничего не оставалось, как в костюме Деда Мороза выбежать на середину дороги и посохом остановить «КамАЗ». Водитель громко выругался, но все-таки повез меня. Представляете, утренник в разгаре. И тут перед окнами садика останавливается здоровенный «КамАЗ», оттуда с мешком за спиной выскакивает Дед Мороз и бежит к детям. Такого успеха я больше не имел никогда в жизни».

Теремок дрожал от хохота

Актерам всегда не везло – у людей праздник, а ты работаешь. Но настоящие трагедии случались, когда в ТЮЗах играли спектакли в 10 утра 1 января (совсем недавно эту традицию отменили). Ненависть к зрителям была лютая: мол, чего ж вам не спится?

«Никому эти утренники были не нужны, – продолжает Маргарита Лобанова. – Артисты пьяные, родители сонные и только несчастные дети должны пялиться на сцену и пытаться понять, о чем эта сказка. Причем понять было трудно, поскольку артисты в такие минуты играют, как правило, на подтекстах. Например, шла «Белоснежка и семь гномов». И в одной из сцен гномы стоят в ряд, и их представляют зрителям: Понедельник, Вторник, Среда и так далее. Но так случилось, что артист, игравший гномика-Вторника, накануне встречал Новый год в ресторане ВТО (Всесоюзное театральное общество. – «НИ»). И вот он стоит в шеренге, начинается перечисление гномов, доходят до него и говорят: «Вэтэорник», намекая тем самым на ресторан. Никто в зале понять не может эти намеки, а артисты просто изводят друг друга своими подколками».

По словам нашей собеседницы, однажды произошел и вовсе невероятный случай: «В 10 утра 1 января мы играли «Теремок». А поскольку спектакль к тому времени шел каждый день по нескольку раз, то для разнообразия кто-то предложил поменяться ролями. То есть актриса, игравшая Мышку-Нарушку, становилась Лягушкой-Квакушкой, Лисичка-Сестричка становилась Зайчиком-Побегайчиком и так далее. Костюмы перешивать не требовалось – все артистки были одинаковой комплекции. Спектакль начался успешно. И вдруг доходит очередь до Лягушки-Квакушки: «Дети, я Мышка-Нарушка», – говорит она. Коллеги по сцене ей тихо подсказывают: «Нет, мы ведь поменялись ролями. Сейчас ты Лягушка-Квакушка». Актриса продолжает: «Нет уж, извините, я Мышка-Нарушка». А сама стоит в зеленом лягушечьем костюме. «Погоди, – говорят ей. – Сегодня ты Лягушка-Квакушка». И на сцене начинается жесточайший спор. В это время вся остальная «живность», которая уже сидела в Теремке, взвыла от хохота. Теремок затрясся, поскольку у артистов началась истерика, потом они выскочили оттуда и бросились за кулисы – дохохатывать».

Встречали в стельку трезвые зрители

Пожалуй, самая же поразительная история 1 января случилась в Самарском ТЮЗе. Шел спектакль по сказкам Андерсена. Посреди действия помреж случайно нажал не ту кнопку – и на сцене завертелся поворотный круг. И когда декорация повернулась тыльной стороной, зрители увидели закулисную картинку. За декорацией на ящиках сидели монтировщики. Перед ними была разложена закуска, в руках у каждого – стакан. Увидев зрителей, монтировщики не растерялись – встали и, чокнувшись, произнесли: «Ну за Андерсена!» Продолжать спектакль было бесполезно – никто не мог сдержать смеха, даже дети.

Один из ведущих артистов театра «Современник» Владислав Ветров сегодня хорошо известен публике по ролям в кино и в спектаклях. Однако молодость его прошла на юге России, а первый новогодний утренник он должен был играть в Таганрогском театре. «Как прилежный артист, вечером 31 декабря я не пошел в гости, – говорит он «НИ». – Дождался полуночи, чокнулся с телевизором и лег спать. Наутро, бодрый, прихожу в театр, загримировался. Кругом ходят подвыпившие артисты. А я радостно повторяю текст. И вдруг объявляют: «Не пришел ни один зритель!» Обидно было страшно».

Но самая парадоксальная история, вспоминает Ветров, случилась с ним в каком-то глухом селе, куда их, молодых артистов, повезли на новогодний праздник. «Времена были трудные, – говорит он, – и в качестве транспорта нам выделили старую карету «скорой помощи». Это оказалось символично, потому что, когда мы приехали в село, нас встречали уже в стельку трезвые люди. Они как-то неодобрительно на нас посмотрели. С нами был еще музыкальный ансамбль, и когда пришло их время выступать, оказалось, что музыканты играют только авангардный джаз. Под него не то что танцевать – веселиться невозможно. И тогда в нас полетели бумажки, пластиковые тарелки, стаканчики. Мы, ясное дело, собрались и уехали домой. Но наша радость была недолгой, потому что задрипанная машина застряла в снегу и простояла до утра».

Коллеги отомстили артисту

«У нас в ТЮЗе была актриса, которую все называли «33 несчастья», – рассказывает «НИ» еще одну непридуманную байку Михаил Сечин. – Это Татьяна Бестужева. То парик у нее за декорацию зацепится, то текст она перепутает. Под Новый год с ней произошел потрясающий случай. Мы играли спектакль «Сирано де Бержерак», а за кулисами в это время артисты репетировали новогодний капустник. В спектакле Бестужева играла монахиню, которая похоронила мать, сына, мужа и брата. Роль невероятно трудная, потому что передать это горе почти невозможно, так еще и капустник за кулисами. До выхода на сцену остаются считанные минуты. Бестужевой говорят: «Тань, скорее переодевайся». А она отмахивается: «Да ладно вам, я успею». И продолжает хохотать на капустнике. Опомнилась она, когда помреж в третий раз прокричал по громкой связи: «Бестужева, на сцену!» Напяливая на ходу балахон монашки, она появилась перед зрителями в джинсах, косметике, на высоких шпильках, а из-под балахона торчал цветастый свитер. Партнеры по сцене отвернулись от зала и заткнули носы, чтобы зрители не услышали этого хохота. А как раз в этот момент один герой, показывая на монахиню, объяснял: «Сестрица Клара… Потеряла мужа и вслед за ним ушла ее родня». И стоит Бестужева в этом балахоне, в помаде – ну явно монахиня лишилась рассудка, перехоронив всю родню».

Трудно играть спектакль, когда артисты торопятся домой. Актер Валерий Райхман в новогодние дни спешил поскорее к семейному столу и потому отказался задержаться в театре с коллегами. Отыграв спектакль, он накинул свое пальто и бросился к троллейбусу. Это потом уже, спустя годы, он рассказывал, как все пассажиры хохотали, когда он поднимал руку и хватался за поручень. Он, ясное дело, ничего понять не мог, чему они радуются. Думал, что это его зрители: мол, они узнали любимого артиста и радуются блестяще сыгранной мизансцене. И только дома он понял, в чем дело. Оказалось, что коллеги решили отомстить Райхману, и, пока тот был на сцене, пришили ему под мышки рыжие волосы, которые используются в изготовлении париков.

«Но порой в этой праздничной суматохе происходят вещи, которые остаются в истории театра, – говорит Маргарита Лобанова. – Я сама помню, как артист Алексей Симкович (позже он стал ведущим актером в Самаре) во время спектакля никак не мог завоевать внимание зрителей, поскольку играл Волка. А Волк, как известно, отрицательный персонаж. С его появлением в зале начинался настоящий бардак. Тогда Симкович остановил спектакль и сказал: «А что вы думаете: Волк в ТЮЗе, что Ричард Третий – в театре драмы?» Позже эта фраза стала афоризмом».