По рельсам страсти

Тема незаурядной личности, чьи попытки жить по собственным правилам неизбежно кончаются крушением, – одна из постоянных в творчестве Кшиштофа Варликовского. В «Диббуке», в «Круме», в «(А)полонии» он снова и снова показывает, как жизнь обламывает, унижает, уничтожает «гордого человека», как не прощает ни одной черты, возвышающей над уровнем посредственности, – будь то гордость Агамемнона, писательская одаренность Крума или сексуальная притягательность Бланш Дюбуа. Эту пьесу Уильямса ставят особенно часто (иногда по два раза в сезон), но такой Бланш, какой ее сыграла Изабель Юппер, – видеть не доводилось.

Одна из самых умных и изысканных актрис Франции наделила героиню Уильямса непостижимым сочетанием почти болезненной хрупкости и неотразимой чувственной силы, страшной в своей обнаженности. Тонкая фигурка на высоченных каблуках мечется по сцене, хриплый голос молит и дразнит, нервная порывистость каждого движения выдает постоянную внутреннюю дрожь, в которой равно ощутимы и испуг, и неотступное желание.

Бланш появляется в доме сестры Стеллы уже больная, разбитая физически и душевно: кожа зудит так, что ее хочется соскрести с себя, кружится голова. Тошнота поступает к горлу. Сразу после знакомства со Стенли она бежит к унитазу: ее выворачивает наизнанку.

Постоянный соавтор режиссера художница Малгожита Щенсняк выстроила на сцене «Одеона» разные уголки дома семьи Ковальских: огромная супружеская кровать на авансцене, уголок гостиной с диваном, огромный боулинг с кеглями, где упражняется Стенли. А за стеклянными стенами второго этажа расположились ванная и туалет. В этом доме все на виду: любят, ссорятся, переодеваются (вплоть до самых интимных подробностей женского туалета) – все на чужих глазах.

Бланш – Изабель Юппер (согласно ремаркам Теннеси Уильямса) то и дело меняет наряды, которые для спектакля создали дома моды Сен-Лорана и Диора. Ослепительные костюмы – короткие платья, коктейльные платья, строгие костюмы для визитов. «Оперение» этой райской птички выглядит роскошно, но при этом каждый наряд, кажется, готов соскользнуть с тела, обнажить его. Платья каждой складкой подчеркивают, что готовы вот-вот соскользнуть с плеч, открывая жаркое, жадное тело.

Кшиштоф Варликовский никогда не боялся откровенного изображения жизни тела и его желаний. В спектакле «Одеона» чувственная природа отношения полов показана во всей ее неприкрытой наготе. Супружеские забавы Стеллы и Стенли показаны более чем откровенно: и медленные ласки, и бурные стычки. После драки, перешедшей в радостный секс, – обнаженная Стелла стоит на краю авансцены, и все ее прекрасное тело разрисовано цветами как следствием ночи любви. Бланш ругает сестру за терпимость, издевается над ее чувственностью, оскорбляет ее и… смертельно завидует, вдруг аккуратно опустившись на колени и прижавшись на минуту к сестринскому лону…

Натуралистические детали и сцены сочетаются в постановке Варликовского с откровенно-театральными выходами певицы Ренаты Джетт (московские зрители ее помнят по «(А)полонии»); ее низкий голос, песни, резкие выходки клоунессы и прямые вопросы в зал резко переключают тональность спектакля в иной регистр. Той же цели отстраняющего переключения служат многочисленные цитаты из целого веера разнородных классических текстов: от «Пира» Платона до «Дамы с камелиями» Дюма, от «Эдипа в Колоне»» Софокла до «Саломеи» Оскара Уайльда.

История о погубленной жизни нежной и чувственной Бланш Дюбуа осмысляется в сопоставлении разных голосов и мыслей, осложняется дополнительными мотивами и темами. Уильямс написал о мужской жестокости польского варвара, уничтожившей несчастную, не умеющую защищаться аристократку из южных штатов. Кшиштоф Варликовский поставил спектакль о жестокости страсти, в которой все палачи и жертвы… Сняв по требованию наследников Уильямса слово «Желание» из название пьесы, Кшиштоф Варликовский поставил спектакль именно о желании: о его силе, жестокости и неумолимости.

В финале на экране крупным планом искаженное лицо Бланш, уходящей в руки санитаров из сумасшедшего дома. А на авансцене на коленях перед диваном, где она только что лежала, стоит Стенли Ковальский – Анджей Хыра, уткнувшись лицом в слабый след ее тепла…