Posted 27 марта 2012,, 20:00
Published 27 марта 2012,, 20:00
Modified 8 марта, 02:28
Updated 8 марта, 02:28
В одной из своих газетных колонок Умберто Эко рассуждал о постепенном замедлении процесса взросления. О том, что тридцати-сорокалетние люди ощущают себя и ведут себя как подростки. И уже недалеко то время, когда у сорокапятилетних «молодых» родителей будут отбирать новорожденных детей, как отбирают сейчас у четырнадцатилетних: за неспособность отвечать даже за самих себя, а не только за кого-то еще. И пока разменявший пятый десяток папа будет играть в свои машинки внушительного размера, а мама – в свои домики, государство или дедушки с бабушками будут воспитывать их отпрысков…
Новый спектакль Иво ван Хове рассказывает как раз о таких, переваливших на четвертый десяток инфантилах. Все начинается с надгробной речи священника, который путает имя и фамилию усопшего, с плачущей в уголке вдовы, наконец, с огромной панорамы зимнего кладбища, по дорожкам которого долго шагают трое мужчин – Арчи (Роланд Фернхаут), Гэс (Барри Атсма) и Харри (Ханс Кестинг). Потом они появляются на сцене, обнимаются со вдовой – трое преуспевающих друзей-бизнесменов, внезапно потерявших приятеля, с которым с юности дружили семьями, играли в баскетбол, встречались за стойкой бара или на барбекю… Горе потери тем ошеломительнее, что каждый из этих троих уже не слишком юных мужчин первый раз в жизни вдруг понял, что смерть стоит рядом и может прийти внезапно…
«В могиле так холодно и тесно», – простонет Арчи. «Жизнь заканчивается, а что я нажил? Бриллианты? Виллы? Лимузин?» – спросит Гэс… А здоровяк Харри вдруг забьется в припадке: «Надо что-то делать, парни!» Подростковый кризис, переживаемый во взрослом возрасте, – штука, которая может стать смертельно опасной (так, какая-нибудь корь запросто может убить взрослого дядю)… Герои пробуют самые разные методы лечения: играют в баскетбол (на сцене висит баскетбольное кольцо); устраивают музыкальный вечер и хором подпевают любимым мелодиям… Наконец, надираются до полной отключки… Не помогает! Тяжелее всех переживающий Харри жестоко ругается с женой и предлагает друзьям все бросить и махнуть на самолете в Англию…
И вот на экране среди облаков парит авиалайнер, а на диванных подушках переживают взлет, посадку, головокружительное чувство высоты наши три героя… Голландские актеры играют в «Мужьях» легко, артистично, с равным воодушевлением выполняя акробатические трюки и вокальные номера, точно чувствуя притчевую природу выстроенного режиссером зрелища.
Джон Кассаветис снимал очень конкретную историю, выстраивая вокруг своих героев плотную бытовую среду и достигая ощущения подлинной жизни, застигнутой врасплох скрытой камерой. Иво ван Хове ставит спектакль-притчу, сознательно превращая окружающий героев внешний мир в театральную условность. Один и тот же актер – Алвин Пулинскс, – играет и собутыльников в баре, и приглашенного пианиста, и крупье в казино и т.д. Одна актриса – Халина Рейн, не меняющая ни имидж, ни платье, – играет безутешную вдову, жену Харри, всех девушек для радости, к которым обращаются герои. Женщина в черном коротком платье по очереди оказывается во всех трех постелях, откликается на разные имена и разные способы любовного флирта. И невозможно отделаться от ощущения, что эта «черная вдова» и есть та самая подружка-смерть, что всегда стоит за плечом и застает врасплох.
Гэс и Арчи все-таки вырываются из ее объятий, большой и яростный Харри остается с ней… В финале на заднике – дорожка между виллами, двое детишек стоят, поджидая двух спешащих к ним отцов. Гэс и Арчи подхватывают своих отпрысков, вручают смешные подарки и спешат по домам.
Обаяние актеров легко переносится на их персонажей, а бодрая интонация голландского спектакля только добавляет горечи его мрачному смыслу. В Чехове, Шекспире, Горьком режиссер изо всех сил напрягался, чтобы как-то соответствовать автору, здесь он свободен, точен, изящен. И остается только надеяться, что расписанный на два года вперед спектакль все-таки доберется до Москвы в 2013-м…