Стенка на стенку

С радостной бравадой аннотация к выставке сообщает, что если переставить таблички под картинами – допустим, «Большой канал» поменять с «Невским, 41» – для зрителя ничего не изменится. Зритель якобы будет искренне верить, что так и должно быть. Что ультрамарин – это особо яркий день в Петербурге, а сочетание серого и алого – это обязательный признак Венеции. Вряд ли подобные заявления делают честь такому серьезному и основательному художнику, как питерец Вячеслав Михайлов. Иначе подрывается любое доверие к абстракции.

Хочется верить (и это действительно так), что когда Михайлов пишет Северную Венецию, на уровне цвета и формы он подчеркивает ее отличие от итальянской. По большому счету абстракциями михайловские картины можно назвать с натяжкой. В каждой из них заложен особый «код места». Например, «Гизы. Египет» – это не только белые камни, чернота тоннелей и раскаленная пустыня, но и четко видный контур пирамиды. То же самое с Петропавловской крепостью – с ее покатыми серыми стенами, гранитными плитами, покрытыми снегом берегами. В «Андреевском соборе» прочерчен полукруг купола. В принципе, интерес Михайлова-краеведа располагается между двумя пульсирующими точками – Венецией и Петербургом. Его цветовой язык впитал черные блики их каналов и охру дворцов.

Вряд ли какая другая выставка в Москве может соперничать с этой по изысканности пространства. Как ясно из афиши, за дизайн экспозиции, разместившейся в палате XVII века, отвечал архитектор Евгений Асс. Видимо, это была его идея развесить холсты в бывших оконных нишах. Специальное освещение превращает акриловые краски в переливающиеся эмали. Пережми дизайнеры всю эту прелесть (например, добавь роскошные рамы), и выставка превратилась бы в типичный салон – картины для тех гостиных, где уже выросли из Айвазовского, но еще не доросли до Поллока.