Posted 26 октября 2008,, 21:00

Published 26 октября 2008,, 21:00

Modified 8 марта, 07:38

Updated 8 марта, 07:38

Евгений Евтушенко:

Евгений Евтушенко:

26 октября 2008, 21:00
«Он выдержал испытание славой»

– Даже если бы у Магомаева не было звания «Народный артист», он все равно им был бы и оставался. Он принадлежал к тем советским певцам, которые привносили утешение красотой голоса и мягкостью задушевности в тогдашнюю безжалостно изматывающую жизнь, неизбежно состоявшую из стояния в очередях, из полусумасшедшего доставания чего угодно, потому что почти все было дефицитом, из варварской цензуры, скрупулезно ёрзающей носом по любым текстам, в том числе и песенным, из унизительного прохождения сквозь «выездные комиссии», проверяющие людей на лояльность даже при поездках в соцстраны. На одной из таких комиссий мы и встретились однажды с Муслимом, когда нас беспощадно загоняли в угол политическими вопросами, проверяя, насколько мы патриотичны.

В это время я уже был автором слов песни «Хотят ли русские войны», а Магомаев – одним из ее лучших исполнителей. Никто сильней него не пел и другие мои песни «Не спеши», и «Чертово колесо», и многие песни Рождественского. Но Муслим меня однажды поразил, рискнув спеть даже непредставимую после Марка Бернеса в чьем-нибудь исполнении песню «Шаланды полные кефали».

Диапазон у него был широчайший – от оперных арий до неаполитанских песен. Иногда и у него бывали репертуарные срывы, но очень редко по сравнению с тем, что мы сегодня ежедневно слышим. Когда я однажды вышутил в одном стихотворении безвкусную строчку из одной неудачной песни: «Брошено в пургу сердце на снегу», он, встретив меня, на вопрос «Ты не обиделся?» улыбнулся с царственным великодушием: «Ну, что ты... Что бы ты ни сказал, для меня честь, что ты меня упомянул...» Он был ослепительно красив, но даже это его не испортило. Когда однажды его пригласила для участия в их концерте одна современная ретро-группа, они не допоняли, какой это опасный эксперимент. Публика не хотела его отпускать. Но ребята из группы и сами ему восторженно аплодировали – ведь они были на нем воспитаны.

Он выдержал с достоинством испытание всенародной славой, неизбежной привилегированностью, приглашениями на правительственные банкеты, званиями, лауреатскими медалями и орденами, нисколько не зазнавшись перед своими товарищами по искусству, перед народом, который так любил его. Какое счастье, что с ним рядом была такая талантливая умница, как Тамара Ильинична Синявская. Сама замечательная певица, она оберегала его и от назойливости прилипал, и от плохого настроения, когда могло показаться, что море пошлости, залившее наши эстрады, смыло и его, как многих. Низкий ей поклон.

А он будет продолжать петь для нас. Кто знает, может быть, и всегда.



Когда, визжа ордой Мамаевой,

На сценах корчится попса,

Не заглушают Магомаева

Ничьи другие голоса...

"