Актер Алексей Гуськов

– Режиссер Марлен Хуциев на Международном Санкт-Петербургском кинофоруме сказал, что «необходимо перестать затрагивать больные темы нашей истории, и в частности войну с гитлеровской Германией». В качестве аргумента он сказал: «Нельзя отнимать у страны ее славу, как это в течение десятилетий происходит в России. Наша история не такая уж плохая, как нас пытаются в этом убедить». Согласны ли вы с Хуциевым?

– Что касается политического и социального контекста победы во Второй мировой войне, то он болезнен и до сих пор неясен. Ко Дню Победы ветеранам Великой Отечественной войны дают квартиры, но давайте посчитаем – сколько им сейчас лет, и кто из них остался жив. Кстати, далеко не все знают, что официально мы отмечаем День Победы только с 1965 года. Если вы спросите молодых людей: «С какого года отмечается День Победы?», то, без сомнений, они назовут 1945 год. Я это проверил, когда мы снимали наш фильм с нашими молодыми артистами – Гришей Добрыгиным, Андреем Мерзликиным. Но в 1945 году наши дедушки, отцы, пришедшие с войны, оказались в лагерях, а калеки на Валааме. И только когда Брежневу надо было на что-то опереться в политическом плане, он поднял своих товарищей по войне… Что было с маршалом Победы Жуковым – вы прекрасно знаете: одесский период, свердловский, а дальше – забвение. А что касается темы Победы в кинематографе, то, по большому счету, она исчерпана.

– Тогда почему вы обратились к немецкому режиссеру Ахиму фон Борису с предложением снять картину «Четыре дня в мае», в которой ваш герой, защищая немецких детей и женщин, стреляет из тяжелой артиллерии в советский отряд освободителей?

– Если рядового немецкого школьника сегодня спросить о Второй мировой войне, каждый назубок ответит: «Фашизм – это ужасно. Но русские пришли в Берлин, убили Гитлера, что было здорово, потом утащили все наши машины, драгоценности и уехали к себе. А потом построили Берлинскую стену, которую замечательный Горбачев сломал». Вот такое восприятие современных немцев и других европейцев нашего участия во Второй мировой войне. В России отношение к войне с гитлеровской Германией намного сложнее: есть и боль, и чувство справедливости, и горечь потери… Мне, как актеру и продюсеру фильма, вместе с режиссером Ахимом фон Борисом хотелось сказать, что наши деды и отцы были в первую очередь людьми, живущими в то сложное время, со всеми их чувствами, эмоциями, бедами…Мой герой – советский капитан, потерявший во время войны всю свою семью, острее воспринимает боль всех детей, женщин и стариков. Только когда все приходит в нормальную человеческую систему, когда мы возвращаемся к тому, что каждый человек – это чей-то отец, чей-то муж, чья-то мать, чья-то жена, тогда мы забываем о политике и вражде между нациями… Вот об этом мы думали, работая над картиной «Четыре дня в мае». С немецкими техническими возможностями мы могли бы снять такой бой – триллер бы получился! Но мы сознательно увели эту сцену с первого плана. Спилберг все показал – жестокость войны, фашизм, невинную кровь – в первых двадцати минутах фильма «Спасти рядового Райана», и нового здесь ничего не снимешь. Цель же нашего фильма – донести мысль, что солдаты Второй Мировой войны оставались людьми в самых невероятных условиях, включая и немецких солдат.

– Сюжет картины «Четыре дня в мае» вымышленный или у этой истории документальная основа?

– Сюжет фильма «Четыре дня в мае» имеет реальную основу. В 2005 году по радио я услышал истории о войне. И там узнал, что сохранился сухой документ о том, что советская разведрота защищала немецких детей. На этом месте передача закончилась. Я позвонил на радиостанцию и узнал контакты человека, которому было известно о наличии такого документа. Не сразу решился – на основе этих сведений снять картину. Меня останавливал тот факт, что великие фильмы о войне сняты фронтовиками – Чухраем, Бондарчуком или Хуциевым, который сам не воевал, но тоже знает о войне не понаслышке… Но когда в 2007 году я оказался в Берлине и познакомился с Ахимом фон Борисом, то мы сошлись на едином желании: что ни немцы, ни русские не хотят сегодня воевать. Через два года стали искать сопродюсеров и очень легко их нашли.

– Почему снимать фильм о победе над гитлеровской Германией вы пригласили немецкого режиссера? Это было вызвано соображениями толерантности?

– У Ахима фон Бориса жена из Шепетовки, так что он уже почти русский. А если отвечать на ваш вопрос серьезно, то в процессе долгого общения с немцами я обнаружил, что в этой нации на сегодняшний день напрочь вытравлена агрессия и сопутствующая ей идея: завоевать мир. Консультанта для картины, который давал советы относительно немецкой формы, вооружения и поведения, мы пригласили из России. Немецкая сторона изучила и пересмотрела все фильмы, включая и наши, о Второй мировой войне и была хорошо осведомлена, но поскольку из современной жизни немцев исключено все, что имело бы отношение к войне, к агрессии, к тоталитарному режиму, и атрибутов войны нет у них в обиходе, как, например, у нас, то все составляющие войны они воспринимали абстрактно.

– Не задумывались ли вы сами взяться за режиссуру?

– Стал бы писателем, да заднее место устает (шутка!). Режиссура – это другая природа, другой темперамент. В лучшем случае режиссер тратит на фильм целый год. И эта иная степень ответственности перед людьми, не такая как у актера. Это еще хорошо, когда режиссер и продюсер в одном лице, и он упражняется на свои собственные средства. В эпоху коммерческого кино режиссер находится еще под большим прессом, чем артисты. Нет, сам снимать кино в качестве режиссера я не буду. Мне достаточно раз в три-четыре года продюсерских опытов… У меня ведь еще театр, преподавание в Школе-студии МХАТ.