Posted 25 июля 2011,, 20:00

Published 25 июля 2011,, 20:00

Modified 8 марта, 06:20

Updated 8 марта, 06:20

Написанное маслом – не вырубишь топором

Написанное маслом – не вырубишь топором

25 июля 2011, 20:00
Новая выставка Исторического музея имеет поэтическое название – «Избранники Клио. Перед судом истории». Что касается «избранников», то это самые знаменитые герои российской истории: от княгини Ольги и Ивана Грозного до Сталина и Брежнева. В качестве «суда» выступают картины известных живописцев XIX–XX веков, которые ви

Выставка в Историческом музее – тот самый случай, когда парадное платье путем нехитрой перекройки и подшивания вдруг превращается в деловой костюм. Была в Русском музее выставка «Историческая картина», которая показывала, как с конца XVIII столетия (время основания Академии художеств) рождалась и развивалась живопись на сюжеты прошлого. Исторический жанр у академистов считался самым престижным и, само собой, идеологически важным. Самодержавие и народность сходились на полотнах в едином живописном замесе.

Московский музей заимствует питерские картины, добавляет к ним холсты из Третьяковки и экспонаты из своих запасников, но подает все это под совсем другим соусом – в качестве иллюстраций к учебнику истории. В том смысле, что зрители, глядя на Васнецова или Таирова, уже не наслаждаются мазком или светотенями, а вспоминают события и героев российского летописания. При этом живописная летопись подана в двух томах: один зал (на первом этаже) – сплошь самодержавие, второй (на самом верхнем) – советская империя.

Длинные аннотации у каждого полотна рассказывают о том, что изображено на картинах и как понимать образ. И образ этот окрашивается всегда по-разному. Допустим, все мы знаем, какой умница и молодец был Александр Невский – святой, боровшийся с иноземными нашествиями сразу с Запада и Востока. Но вот Генрих Семирадский пишет сцену «Александр Невский принимает папских легатов», где царь, отказывающийся от католичества и защиты Рима, предстает эдаким восточным шахом. Критика 1876 года сразу заметила, что здесь Невский «показан утопающим в роскоши и упоенным властью». Зато на следующем полотне царь принимает мучительную смерть после похода в Орду. К суду истории это, конечно, имеет отношение, но не в плане фактов, а как говорится, в качестве давления на присяжных.

«Царь Иван Грозный» Виктор Васнецова (1897) бросает дикие и властные взгляды на зрителя с лестницы своего дворца.

В другом месте вывешен канонический образ Ивана Грозного кисти Виктора Васнецова (из Третьяковки). Там, где самодержец с посохом бросает дикие и властные взгляды на зрителя с лестницы царского дворца. Однако следом идет полотно Петра Геллера «Митрополит перед смертью Ивана Грозного посвящает его в схиму» (1887 год, Русский музей), где царь смиренно принимает монашеский постриг и выглядит усталым старцем. Понятно, что никакого исторического открытия здесь нет. Но есть то, чем сегодня питаются почти все документальные фильмы – ракурс, интонация, простые эмоции. Святой и дьявол в одном флаконе – кого это не заинтригует? В Историческом музее уверены, что живописцы XIX века сработали на образование граждан не хуже, а то и лучше, собственно, историков. Другое дело, что все святые цари и дьявольские завоеватели писались по негласному госзаказу. Главное, что нередко живописались от души.

Меньше эмоций и больше официоза в советском разделе. Здесь ставка сделана не столько на столкновение образов, сколько на их неканоничность. Имеется недавно открытый портрет Керенского (написан во время его эмиграции в Праге) – вид чувствительного русского интеллигента. Показывают, например, картину Бродского 1925 года «У гроба вождя» (прощание с Лениным), которая на десятилетия была спрятана в запасниках, потому что среди прощающихся вписались «враги народа». Однако самым примечательным экспонатом выступает «Портрет Сталина» Василия Мешкова. Известно, что Сталин никогда не позировал и все его портреты создавались по фотокарточкам. Мешков же со своей версией образа вождя, написанной углем и сангиной, почти выиграл конкурс издательства «Искусство» 1937–1938 годов. Портрет, безусловно, впечатляет. Но устроители конкурса, видимо, вовремя опомнились и осознали, что Сталин на холсте слишком «реалистичный» и фон «слишком мрачный». С высоты сегодняшних оценок картине и вовсе можно приписать тюремный и депрессивный колорит.

Так или иначе летней выставкой, рассчитанной на туристов и факультативных посетителей, Исторический музей еще раз показал, куда движется наша история. Явно не в сторону науки и точных фактов, а к эмоциональным оценкам, личным суждениям и, чего греха таить, живописным домыслам.

"