Клоун мечты

Детей принято водить в цирк с трех лет и где-то до двенадцати. Потом считается, что тебе нужно дождаться своих детей и тогда снова оказаться под цирковым куполом и наблюдать полет трапеций и головоломные штуки гимнастов. Фокус в том, что, пока ты «временно» выбываешь из числа зрителей цирка, он успевает измениться до полной неузнаваемости. Канадскому цирку «Элуаз» не нужна посыпанная опилками арена – ему достаточно сценических подмостков. Не нужен оркестр: актеры сами играют на пианино, саксофонах, на дудочках. Да еще и поют из любого положения. Скажем, дама стоит на руках, просунув голову между ног, и продолжает напевать любовный дуэт. Режиссер-постановщик Даниэль Пинци уверяет, что сам не понимает, с кем имеет дело: «с актерами, которые исполняют цирковые трюки, или с цирковыми артистами, которые играют как театральные актеры».

Семеро выпускников Монреальской цирковой школы в 1993 году основали свой цирк, который выступает исключительно на театральных подмостках. И вовсю использует и магию театрального света, и театральные приемы «комментария происходящего». И главное – осознание циркового представления не набором «номеров», но единым спектаклем.

«Дождь» был поставлен в 2005 году совместно с компанией «Театро Сунил», созданной Даниэлем Пинци после его возвращения из Индии (где он работал с больными детьми) и названной по имени умершего индийского мальчика.

«Дождь» – спектакль о воспоминаниях детства, о детских мечтах, детских страхах и первой любви. Начиная спектакль, взлохмаченный парень (по ходу представления станет понятно, что тут он исполняет обязанности рыжего клоуна) на ломаном русском объясняет, что денег не дали и дождя не будет. Поэтому зрителям его придется вообразить. В финале на сцену прольется настоящий ливень, и в водных потоках артисты будут плавать, скользить, шлепать по воде веревками, поднимая фонтаны брызг и босыми ногами. Уверять, что ничего не получится и тут же организовать чудо – в стилистике этого представления.

Тревожная дробь здесь звучит только в откровенно пародийных номерах. А в минуты действительно высокой работы все делают вид, что ничего особенного не происходит. Что кататься в римском колесе – сплошное удовольствие. А сложить даму в три раза самым невообразимым образом и запихнуть в чемодан – развлекуха для складывающих и для самой дамы.

Исполнители с огромным удовольствием роняют подкидываемые предметы, цепляются ногой за ногу, колотят друг друга бутафорией самым нелепым образом. Гимнаст вместо того, чтобы приземлиться на батут, – улетает за кулисы. Силача просят помочь вывезти со сцены пианино. Гимнастку, забравшуюся на пианино, с него «нечаянно роняют». А потом легко из шелухи неудач взлетают на вершину мастерства с непринужденной легкостью. И дуракаваляние незаметно становится поэзией. Трюк воспринимается высказыванием. Сценическая картинка напоминает о живописи импрессионистов. А отсутствие страховок и лонж добавляет остроты и опасности всему тому легкому шутовству, в которое прячут свое мастерство профессионалы из «Элуаза». Канадские исполнители пародируют старый цирк, издеваются над его штампами и его условностями – одновременно объясняются ему в непреходящей любви.

И даже долгожданный дождь не становится помехой трюкам и фокусам, а только добавляет им зрелищности. Привычный цирковой апофеоз здесь подсвечен водными отблесками, брызгами, шуршанием льющихся потоков. И в пелене дождя фигуры циркачей становятся все более бесплотными, воздушными, сказочными. Таким цирк раньше мы видели только в фильмах Феллини. Наверное, именно о таком цирке мы мечтали когда-то в детстве, а теперь радостно приветствуем свою сбывшуюся грезу.