Posted 25 мая 2005,, 20:00
Published 25 мая 2005,, 20:00
Modified 8 марта, 09:37
Updated 8 марта, 09:37
Рустам Ибрагимбеков
– Рустам, на ваш взгляд, углубляются ли сегодня культурные и кинематографические различия между странами, которые когда-то были частями империи?
– Мне кажется, что везде идет один и тот же процесс – поиск национального своеобразия. Раньше он сдерживался советской идеологией, а теперь вырвался на свободу. Печать когда-то объединявших нас штампов слабеет. Но продолжает существовать общность школы – ведь многие из ныне действующих в странах СНГ и Балтии кинематографистов получили российское кинообразование. Обидно, что мы не можем продолжить эту традицию на том же уровне. Россия, как великая кинематографическая держава, могла бы выделить средства на обучение молодых режиссеров из бывшего советского пространства, как это делается в Америке и Европе.
– Сейчас на этом пространстве установились разные политические режимы. Как держатся по отношению к ним мастера кино?
– Как это ни смешно, возник всплеск запоздалой критики советского времени. Кинематографисты отыгрываются за то, что боялись делать тогда. Прямой критики нынешних властей избегают, но часто обращаются к теневой стороне жизни – ко всему, что связано с коррупцией и уголовщиной. Но при этом никто не связывает их с политической системой и государственным устройством. Как будто власть сама по себе, а уголовщина сама по себе. Судя по тому, что власти молчат, им нравится такой подход. Ни в одной из республик я не видел ни одной острой картины, которая ставила бы какие-то актуальные социально-политические проблемы. Да и в России их немного.
– Наряду с поиском национального своеобразия в кинематографиях разных стран идет и процесс глобализации. У нас один за другим стали выходить блокбастеры. Замахиваются ли на них в ближнем зарубежье?
– Мы только что закончили работу над картиной по заказу властей Казахстана, которые поставили перед нами задачу так рассказать об одной из самых драматических страниц казахской истории, чтобы ее смотрели во всем мире. История картины связана с неким Аблай-ханом, который в начале XVIII века сумел объединить казахов и освободить народ от завоевателей-джунгаров (их потомков сегодня называют калмыками). По сюжету, один мудрец ищет воина, который мог бы возглавить борьбу за освобождение нации. Находит этого будущего воителя в ребенке. Тогда он выбирает еще 11 детей со всех концов Степи, чтобы воспитать их, но никому не говорит, кому из них будет поручена миссия – иначе мальчика убьют. Глава «Мирамакса» Харви Вайнштейн уже подписал контракт с «Казахфильмом» по поводу ее проката на английском языке. Фильм стартует не менее чем тысячей копий во всем англоязычном регионе. Он широко покупается и в Европе. Я был сценаристом и продюсером, а снимали три режиссера – Сергей Бодров, Иван Пассер и Талгат Теменов. Мне кажется, картина сделана по законам блокбастера – мощные массовки, зрелищные бои, огромные декорации. Бюджет – 32 миллиона долларов.
– Почему руководить проектом пригласили вас? В Казахстане ведь есть свои сценаристы и продюсеры.
– Когда они снимают свое рукодельное авторское кино, у них получается замечательно, но исторические полотна – за исключением «Гибели Отрара» – им не удавались. Поэтому они и позвали опытного «варяга», чтобы не рисковать большими деньгами.
– У вас на руке часы с двумя циферблатами, которые показывают, насколько я понимаю, московское и бакинское время. Сейчас вы кто – русский или азербайджанец?
– То есть азиат я или европеец? Три дня себя считаю азиатом, три дня – европейцем, а один день мучительно размышляю над тем, кто я на самом деле и кем быть лучше. Признаться, испытываю чувство превосходства над российскими коллегами, потому что мне доступно то, что есть у них, тогда как им недоступно то, что ощущаю я. Например, в связи с мугамом – это такой песенный лад, который понимают лишь подготовленные люди. Есть и другие виды национального творчества, которые европейцам не понятны.
– Часто бываете в Азербайджане?
– При первой возможности. Даже придумываю себе занятия, чтобы иметь причину там побывать. Каждое лето я, дочка и сын с семьями съезжаемся в Баку, чтобы провести там два месяца.
– Родственные отношения для вас многое значат?
– Очень многое. Азербайджанец все сделает ради семьи, ради своего рода и даже ради земляка. Мой отец родом из Шемахи – откуда шемаханская царица. Я там был только проездом. Но когда ко мне приходит совершенно незнакомый человек и говорит: «Я из Шемахи, помогите мне», то помогаю, если у меня есть такая возможность.
– Азербайджанская семья сильно отличается от русской?
– У азербайджанцев исторически сложилось кочевое мышление. Мужчина не должен проводить много времени дома. Он – добытчик: охотник, скотовод. Хозяйка дома – жена. Мужчина не должен опускаться до того, чтобы вмешиваться в домашние мелочи. Когда в семье рождается мальчик, ему сразу говорят: ты – наследник. Девочку встречают гораздо сдержаннее. Когда она пытается возразить матери, та ей говорит: выйдешь замуж, станешь хозяйкой, там себя и проявишь. Семья, дом, дети – главная ценность. Притом – удивительная вещь: дома, квартиры – небольшие, но главную, гостевую комнату открывают только тогда, когда приезжают гости. Хозяева ютятся в одной-двух комнатах. И каждый год рождается ребенок. Как они его делают? Ведь все же на глазах! Выходит, что секса нет, есть процесс деторождения. Секс и любовь вытеснены в сферу поэзии. Есть огромное количество стихов о любви, где любовь сопоставляется с наваждением, заставляющим людей совершать безумные и героические поступки. А в норме любовь нежелательна, как мешающая естественному ходу жизни.
– А у вас были любовные безумства?
– Конечно. Но сейчас мне под 70, и я не знаю, что такое любовь в этом возрасте. Хотя Гете, говорят, и в 80 увлекался молодыми девушками. По-моему, это пример, достойный подражания. Надо почитать его более внимательно... Но вот еще чего я не понимаю. Живут двое. Кажется, что безумно любят друг друга. Показательная пара. Потом один уходит из этой жизни. Проходит год – и осиротевшая половина находит замену и так же исступленно-показательно начинает жить с другим человеком. Может быть, дело просто в том, что люди боятся остаться в одиночестве.
– У вас такого опасения нет?
– У меня есть родные и друзья, которые тоже занимают огромную часть моей жизни. Недавно отмечали 75-летие моего приятеля, университетского профессора в Америке. Человек десять слетелись с разных концов света. Сидим за столом. Один из ближайших друзей хозяина накладывает себе еду. Хозяин мне шепчет: «Смотри, в общую тарелку лезет руками!». А дружат они 60 лет! Потом другой встает и направляется в кухню. Хозяин спрашивает: «Ты куда?» «Хочу взять масло из холодильника». Хозяин идет за ним в кухню. Третий друг говорит: «Пошел дать ему старое масло». И у всех друг к другу огромные счета и претензии. Я подумал: «Что же их объединяет?» То, что все они в своей дружбе сохранили мальчишеские отношения! Мой покойный друг, он весил 160 кг и был потрясающий кларнетист, совершенно серьезно сказал мне, что посвятил свою жизнь дружбе, всю отдал друзьям. «Никто не может обо мне сказать, что позвонил мне в три часа ночи, позвал выпить, а я не согласился!»
– А что, кстати, пьют в Азербайджане?
– Как ни странно, больше водку. В Коране нигде напрямую не сказано о запрете вина, но есть притча о том, как Магомет шел мимо пьющих вино и сказал им: «На здоровье», а когда возвращался и увидел, что они передрались и поубивали друг друга, то высказался о выпивании неодобрительно. С другой стороны, из Хайяма мы знаем о традиции употребления алкоголя в мусульманском мире. Словом, выходит, что пить можно, но пить вино нехорошо, а про водку ничего не говорится.
– Сейчас много говорят о конфликте исламской и христианской цивилизаций...
– Думаю, что природа этого конфликта не в религии. На наших глазах исламский Ирак воевал с исламским Ираном, потом вторгся в исламский Кувейт. Дело или в территориальных претензиях, как в случае Армении и Азербайджана, или в неравномерном распределении благ на Земле. Западный мир должен понять, что ему необходимо делиться, иначе напряженность на планете будет расти.
– Как «инородец» вы должны быть особо чувствительны к русскому национализму, который нет-нет, да поднимет голову.
– Нынешние славянофилы в своем пуризме дошли до того, что приемлют только «чистых славян». Это ведет к разрушению России. Потому что национальная идея России – евразийство. На этом пространстве возник уникальный этнос со славянскими и степными корнями. Восток генетически сошелся с Западом. Возникло сообщество, которое может стать примером для всего мира. Если признать, что в российском этносе есть тюркская составляющая, то все окружающие Россию народы с тюркской компонентой становятся родственными русскому народу, а интерес к окружающим странам станет не только политическим, но и родственным. Тогда России, может быть, удастся выйти из кризиса, вызванного отсутствием идеологии. Попытки сохранить страну с помощью политико-экономических маневров ни к чему не приведут.
Справка «НИ»
Рустам ИБРАГИМБЕКОВ родился 5 февраля 1939 года в Баку. В 1963 году окончил Азербайджанский институт нефти и газа, а затем продолжил учебу в аспирантуре Института кибернетики Академии наук СССР в Москве. На высшие курсы сценаристов, по собственному признанию, поступил для того, чтобы иметь возможность смотреть замечательные фильмы. Помимо киносценариев таких картин, как «Белое солнце пустыни», «Урга», «Утомленные солнцем», «Восток – Запад», он написал 15 пьес, поставленных более чем в 100 театрах. Его пьесы «Дом на песке», «Женщина за закрытой дверью», «Похороны в Калифорнии» и «Похожий на льва» с успехом шли в Праге, Берлине, Софии, Будапеште, Нью-Йорке, Баку и Москве. Автор 10 книг, среди которых «Ультиматум» (1983), «Проснувшись с улыбкой» (1985), «Дача» (1988), «Солнечное сплетение» (1996). Сегодня Рустам Ибрагимбеков является председателем Конфедерации союзов кинематографистов стран СНГ и Балтии, членом Европейской киноакадемии «Феликс» и Американской киноакадемии «Оскар». В 1999 году награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» III степени.
Кстати
С 24 по 30 мая Конфедерация Союзов кинематографистов проводит в Москве IX Форум национальных кинематографий, который в этом году проходит в здании Федерального агентства по культуре и кинематографии. В программе форума представлены документальные, анимационные и игровые фильмы тринадцати бывших республик СССР (нет Молдовы и Туркмении, где кино практически не снимается), а также картины Болгарии и Венгрии. На открытии фестиваля были показаны фильмы, уже получившие ряд призов в России: «Охотник» Серика Апрымова из Казахстана («Ника» за лучший фильм стран СНГ и Балтии), «Цвет любви» Александра Канановича из Беларуси (главная премия кинофестиваля студенческих фильмов и дебютов «Святая Анна»), «Еще о войне» Петра Кривостаненко из Беларуси (приз за лучший дебют на фестивале «Окно в Европу»). В дальнейшей программе значатся фильмы-участники специальных программ Каннского кинофестиваля – «Тбилиси-Тбилиси» Левана Закарейшвили из Грузии, «Плач матери о манкурте» Бакыта Карагулова из Киргизии, «Ромео и Джульетта» Виестурса Кайриша из Латвии, «Дом у соленого озера» Асанали Ашимова и Игоря Вовнянко из Казахстана, «Замыслил я побег» Мурада Ибрагимбекова, представляющего Россию. Пройдет ретроспектива «Европа в огне», посвященная 60-летию Победы во Второй мировой войне. Закроет кинофорум российская лента «Жмурки» Алексея Балабанова.