Их разыскивает милиция

Издателям и продавцам города Иваново светит до двух лет лишения свободы. Милиция изъяла с тамошних прилавков «Стихи для взрослых» Михаила Лермонтова и Александра Пушкина, знаменитые «Русские заветные сказки», собранные Александром Афанасьевым, сборник «Русского эротического фольклора». К этим изданиям привлек внимание «органов» местный поэт-общественник Владимир Черкашов, выставивший у магазина «Книгомир» целый пикет. Совет по экспертизе эротических произведений при комитете культуры Ивановской области признал изъятые книги порнографией, что и стало основанием для возбуждения уголовного дела. На кафедре русской литературы Ивановского госуниверситета, куда «НИ» обратились за комментариями, с удивлением узнали о признании писателей-классиков порнографами. «Так об этом уже сколько статей написано! Странно, что к порнографии отнесли фривольную поэзию Лермонтова, а не сочинения, например, Баркова, которые давно продаются на каждом углу!» В самом «Книгомире» говорить на эту тему отказались, заметив, правда, что в правоохранительные органы были представлены все сертификаты и разрешения на продажу «арестованных» изданий.

Из какого сора растут стихи

Вплоть до начала 1990-х годов самые откровенные стихи Пушкина, Лермонтова, Баркова и равно непристойных анонимных авторов в России не издавались ни разу. Правда, сами писатели в свое время и не мечтали о большем, нежели распространение этих произведений в рукописях. Тем не менее постепенно традиция скрывать «клубничку» классиков привилась в нашей стране даже не по ханжеству партийных чиновников, а из тяги убрать с глаз долой все сколько-нибудь вольное.

Поэма Пушкина «Тень Баркова» в советское время не распространялась даже в машинописи. Литературоведы мечтали внести эротическую балладу в его сочинения хотя бы небольшим тиражом или в специальном томе, но им так и не разрешили посадить столь явное пятно на «солнце русской поэзии». Такая же судьба постигла «юнкерские поэмы» Лермонтова – плоды его совместного творчества с другими молодыми военными. Неполными выходили сочинения Александра Полежаева, которого совсем мальчишкой разжаловали в солдаты за невинную поэму «Сашка» о приключениях с падшими женщинами. И даже словарь Владимира Даля вышел без купюр только в третьем издании 1905 года: знаменитый врач собирал иногда не самые приличные поговорки русского народа.

Однако рекорд поставил отец русской фривольной поэзии Иван Барков, не издававшийся более двухсот лет. О нем в России слышали все, но никто не читал. Зато Баркову приписывали анонимную поэму «Лука Мудищев» и даже стихи, написанные через сто лет после смерти поэта. Режиссер Михаил Ромм рассказывал, как в 1930-е Сергей Эйзенштейн разыграл министра кинематографии Шумяцкого, выразив желание экранизировать произведение «малоизвестного русского классика» Баркова «Лука…» и предусмотрительно утаив фамилию персонажа.

В 1990-е, защищая русскую эротику от звания «порнухи», филологи в один голос заявляли: описания полового акта в ней вовсе не натуралистичны, а чудовищно-фантастичны. Детородные органы тут действуют отдельно от человека, как гоголевский Нос. Совокупление ненасытных вдов, стариков, девиц, священнослужителей, античных богов и всех видов животных и птиц происходит без всякой интимности, под грубый, кабацкий народный смех.

Тогда филологам все-таки удалось отстоять у цензоров право печатать классиков, но спокойной жизни этим книгам было отведено чуть больше десятилетия.

Но вечный выше вас Закон

В Уголовном кодексе есть статья 242, карающая за «распространение порнографии», но закон, который давал бы определение порнографии, не могут принять уже почти 10 лет. Тем временем тянется дело Баяна Ширянова, которого молодые активисты из организации «Идущие вместе» считают «растлителем русского народа». Сам писатель уверен: в отсутствие законного определения единственный показатель порнографии – половое возбуждение читателя. С ним согласны ведущие сексопатологи.

Когда-то Юз Алешковский в самиздатском «Николае Николаевиче» дал эротическую оценку почти всей мировой литературы. Возбуждающим чтением герой его повести – донор спермы – признал «Охотничьи рассказы» Тургенева, «Вий» и «Майскую ночь» Гоголя, «Отелло» («где негр ревновал»), «Трех мушкетеров», «Обломова» и «Муху-Цокотуху». Полувозбуждающим – советскую литературу. А эротически беспомощным – «Дон Кихота». К несчастью, классики часто становятся провидцами. Гротеск Юза Алешковского сегодня почти воплотился в жизнь. Принципы, по которым прокуратура нынче оценивает русскую классику, мало чем отличаются от шкалы «Николая Николаевича».

Между тем никаким нападкам не подвергается бестселлер последних месяцев «Нет» – фантастическая книга об эротике будущего, когда каждый сможет изменить свое тело в соответствии с тайными желаниями и стать хоть кротом из андерсеновской «Дюймовочки». Без всяких препон продается в России скандальный роман Эммануэль Арсан «Эммануэль» (основа одноименного фильма), где возведен в идеологию принцип «день без эротических утех – зря потраченная доля жизни».

Пока в Ивановской области идет суд над Пушкиным и Лермонтовым, отлавливать их «сообщников» можно в массовом порядке. Если русская классическая, подцензурная словесность была необычайно целомудренна по сравнению со всеми европейскими литературами, то сегодня без эротических сцен не обходится по крайней мере половина литературы, написанной для взрослых, включая массово любимых Людмилу Улицкую или Владимира Пелевина.

Для того чтобы отловить всех «нарушителей», нужны не эпизодические проверки милиции в книжных магазинах, а настоящие цензурные органы, которые могли бы не торопясь вычитать все выпускаемое в России.