И шапки мономаховы в глазах

У оперы Мусоргского «Борис Годунов» рекордное число редакций: две авторские, по одной у Римского-Корсакова, Шостаковича и Ллойд-Джонса, были и другие попытки. Редакция Шостаковича получилась самой оригинальной. Сочиняя ее в 1940 году, композитор сделал новую оркестровку и добавил сцены, не входившие в авторскую версию. Состав инструментов и сочетание их тембров у Шостаковича заметно отличаются от принятых в XIX веке, когда был написан «Борис Годунов», но за счет этого опера стала более драматичной. А встречи Бертмана с музыкой Шостаковича всегда приводят к интересному результату. Так получилось и на этот раз.

«Бориса Годунова» обычно ставят двумя способами. В классическом варианте – на сцене декорации дворцовых палат и бояре в длинных шубах и высоких шапках. В современном варианте действие переносится в кабинеты и офисы, а царь и бояре становятся партаппаратчиками, офицерами КГБ или мафиози. Бертман предложил третий способ. В его спектакле царь остался царем, бояре – боярами, но герои существуют в условном пространстве, а костюмы лишь стилизованы под эпоху Смутного времени. При этом цели и приоритеты героев понятны и предельно актуальны: желание захватить власть и уверенность, что цель оправдывает любые средства.

Даже на новой сцене «Геликон-оперы» не уместишь народную толпу. Поэтому она закрыта ступенями огромной, уходящей вверх лестницы. В прорези между ступенями то видны люди в красных одеяниях, те самые «мальчики кровавые в глазах», то (в польских сценах) мелькает что-то похожее на рыцарские доспехи или надгробные памятники. Когда люди «из подполья» выбираются наверх, их лица затянуты красной тканью. Заняв российский престол, Царь Борис (Александр Киселев) спускается сверху вниз на небольшой площадке и, раздавая милостыню, придавливает площадкой человека из бросившейся к нему толпы. Это выглядит одновременно монументально и жутко. По сцене разбросаны маленькие шапки Мономаха. Власть обесценилась, и ее может захватить кто угодно.

Бороться в то время за российский престол мог только человек не совсем адекватный, уверенный, что его бредовые фантазии должны воплотиться в реальность. В спектакле Самозванец под видом Юродивого пробирается в Москву, чтобы обвинить Бориса в убийстве царевича Димитрия. А любовные сцены с Мариной Мнишек (Ксения Вязникова) выглядят комично: Самозванец приходит на свидания в лохмотьях и почесывается. Оркестровую составляющую спектакля пока не назовешь безупречной, но музыканты под управлением Владимира Понькина с каждым разом играют все лучше. И уже сейчас очевидно: у «Бориса Годунова», которого в нынешнем сезоне собираются поставить в Большом театре, есть серьезный соперник.