Человек летающий

Спектакль «Рауль» назван по имени героя, который обитает в некоем заколдованном месте в своем доме-шалаше, связанном со своим хозяином тысячами эмоциональных нитей, как хороший домашний пес. Стены дома дрожат, когда у Рауля неспокойно на душе, домашняя утварь затевает веселую возню в бочке, куда ее кинули храниться. Вода льется из огромной лейки в крошечную рюмку, но рюмка категорически отказывается наполняться. Граммофон играет и молчит по собственному желанию. В руках Джеймса Тьере любой предмет превращается в игровой реквизит. В нашем очень серьезном театре мы забыли, как неожиданна, радостна и прелестна может быть на сцене игра актера с вещами. Как преобразует рампа самые избитые бытовые действия: натянуть плащ, улечься спать, налить себе воды, пригладить волосы.

Тема взаимодействия человека и окружающих его одушевленных предметов и странных полуфантастических созданий – одна из самых устойчивых тем жанра традиционной экстраваганцы.

Но еще забавнее и увлекательнее игра актера с собственным телом. Акробат и мим, Джеймс Тьере выражает сложнейшие душевные движения без слов. Каждый жест, поворот, шаг, наклон отточены, как произведение искусства. Когда-то художник Анатолий Зверев после приезда в Москву Марселя Марсо в начале 1960-х создал целый блокнот летучих набросков его движений и поз. Очень бы хотелось, чтобы кто-то из современников увековечил плывущие движения Джеймса Тьере.

Скажем, серию зарисовок о том, как Тьере пытается устроиться заснуть на кресле – все бесконечное разнообразие его поз. Или как Тьере пытается заставить идти ноги, которые хотят передвигаться исключительно конским галопом. Или Тьере, разглядывающего себя в зеркале и, наконец, целиком проваливающегося в Зазеркалье. Или Тьере, совершающего полет над своим домом и сценой. Или Тьере, вступающего в контакт с фантастическими соседями – скользящей по сцене рыбой с раздувающимися плавниками, с гигантским богомолом, наконец, с шерстяным слоном, мягко укладывающимся на землю и подставляющим Раулю бок как огромную подушку.

Полуторачасовой спектакль буквально перенасыщен яркими номерами, развивающими единую тему одинокого человека, живущего в собственном безграничном мире воображения.

Зрители на «Рауле» то охают, то смеются, то взрываются аплодисментами. А под конец просто устраивают стоячую овацию артисту, который подарил полтора часа простого незамутненного счастья. И становится немного грустно, что эта ветвь сценического искусства у нас была так резко и незаслуженно отсечена и отброшена, так давно и безнадежно забыта.