Posted 23 мая 2011,, 20:00

Published 23 мая 2011,, 20:00

Modified 8 марта, 06:21

Updated 8 марта, 06:21

Искусство вырождения

Искусство вырождения

23 мая 2011, 20:00
В Кремле открылась одна из главных выставок Года Италии – «Сокровищница Медичи». На ней показан жизненный путь и декоративная коллекция правителей Флоренции, которые на протяжении трех веков вершили судьбы Европы. Экспозиция вызвала невероятный интерес – к витринам в выходные дни невозможно было пробиться. Однако многи

Если говорить совсем грубо, Медичи для Флоренции XV–XVI веков – то же самое, что Лужков для Москвы 1990-х: власть, основанная на деньгах и пускающая эти деньги на собственное возвеличивание. Понятно, что лужковских Церетели, Шилова и Андрияку глупо сравнивать с медичевскими Боттичелли, Рафаэлем или Микеланджело. Но чисто генетически вещи очень близкие: безродные банкиры Флоренции пытались доказать свое благородство невиданным меценатством, правители Москвы прикрывали матерый олигархизм «высоким искусством».

Наряду с величайшими художниками Возрождения почти на равных стоят две фигуры их покровителей «золотого» XV столетия – Козимо Медичи Старшего и его сына Лоренцо Великолепного. С их небольших портретов и начинается вся экспозиция. Писали их в основном в профиль: и не только потому, что лица (особенно носы) далеки от классических пропорций, но в память о чеканных монетах и медалях, где профили – то, что нужно. Каким образом Козимо и Лоренцо удавалось совмещать грубую купеческую хватку с артистическим альтруизмом – предмет бесконечных исследований. На выставке он вообще обойден вниманием. Зато с первых же витрин становится понятно, что вчерашние банкиры и будущие герцоги всегда были неравнодушны к вещам, похожим на монеты. Особенно к античным геммам и медальонам.

Обилие гемм (полудрагоценных камней с вырезанными на них изображениями) здесь несколько раздражает. Понятно, что в один зал Одностолпной палаты невозможно привезти творения медичевских живописцев. Но видя, с каким пиететом и в каком количестве это семейство коллекционировало камни и другие ювелирные безделицы, сторонний зритель недоумевает: «Вот уж человеческая недальновидность! Гонялись за камешками, как сокровищами, а рядом миллионные полотна на стенах дыры закрывали». Это про картины великих, которых на выставке вообще нет. Исключение – семейные портреты.

… а из живописи – только семейные портреты Медичи.
Фото: ИЗ КОЛЛЕКЦИИ

Что касается портретов, то их осмотр требует особой подготовки. Семейство Медичи к XVII столетию побывало на папском престоле (сын Лоренцо Лев X), породнилось с Францией, Испанией и еще десятком государств помельче. Тут уже на авансцену выходят женщины – Екатерина, Мария (королевы французские), Кристина Лотарингская, все новые Козимо и Фердинанды... Чтобы разобраться в их одутловатых лицах, нужно наизусть запомнить генеалогическое древо прямо при входе на выставку. Впрочем, чем дальше – тем меньше желания вникать в судьбы этих интриганов и сибаритов. Каждый последующий член династии всем видом демонстрирует какие-то болезненные черты. То же самое и с искусством: чем дальше, тем больше украшательства (знаменитая флорентийская мозаика) и тем меньше достоинства (сравнить хотя бы с двумя вазами XV века всю ту дребедень, которая наполняла французские дворцы Медичи). Обе линии вырождения сошлись в портрете Козимо II, выполненного из золота и ювелирных камней. Он предназначался в качестве церковного дара, чтобы избавить герцога от болезни. Но портрет так и не был помещен в миланский собор – Козимо скончался в возрасте 30 лет то ли от туберкулеза, то ли от яда.

Понятно, что нет в мире совершенства – слаб человек и не видит дальше кошелька. Но как-то странно подтверждать эту идею на выставке, привезенной из «колыбели Возрождения». Мало того, что предметы неожиданны для эпохи живописцев и скульпторов, но и поданы они слишком торопливо, скученно и без всякого вдохновения. Витрины напоминают торговые лавки на восточном рынке, портреты развешаны на манер обоев, а чтобы прочесть аннотации, приходится почти ложиться на пол, света, чтобы рассмотреть детали не предусмотрено. Одна отрада – на большом экране нон-стопом идет фильм о ренессансной Флоренции. Вот тут и встречаешь умильные лица зрителей – Боттичелли духоподъемней бесконечных аметистов.

"