Posted 23 мая 2006,, 20:00
Published 23 мая 2006,, 20:00
Modified 8 марта, 09:10
Updated 8 марта, 09:10
Оригинальное название картины – Romance & Cigarettes, где слово «romance» может пониматься в нескольких значениях, в том числе как «любовная история» или «любовная песня». Оба эти значения «работают» на смысл фильма, поскольку любовные отношения то и дело прерываются в нем соответствующими песнопениями и плясками. Обычный смысл этого традиционного для мюзиклов приема состоит в том, чтобы эстетически возвысить чувства героев или показать, что их накал уже не может быть выражен прозой, а нуждается в поэзии, музыке и танце. В данном случае ситуация несколько иная.
Туртурро обращается к персонажам из пролетарской среды, чья речь настолько бедна и вульгарна, что не содержит слов и понятий, способных описать нечто более тонкое, чем грубый секс. Они склонны отождествлять себя с героями попсовых песен, вследствие чего танцевально-музыкальные номера балансируют на грани реальности и воображения. Из-за этого возникает ощущение китча и самопародийности происходящего, причем самопародийность персонажей подчеркивается актерами. Это особенно пикантно, когда на экране появляется перекрашенная в рыжий цвет (рыжая - бесстыжая) Кейт Уинслет с намалеванными алой помадой губами. Из ее уст то и дело вырываются перлы – не поймешь, смягчаемые или усугубляемые русским дубляжом, в котором наши аналоги английских выражений для определенного вида секса звучат как «войти через черный ход» или «воспользоваться дымоходом». Явное несоответствие между имиджем «девушки из «Титаника» и манерами шлюхи используется режиссером на полную катушку.
Главный герой «Любви и сигарет», сыгранный Джеймсом Гэндольфини – рабочий-металлист Ник с говорящей фамилией Мердер (murder – убийца). На самом деле он безобидный толстяк. У него портниха-жена (Сьюзен Сарандон) и три взрослые дочери, которые играют в самодеятельном китчевом ансамбле с придурковатым солистом, косящим под Пресли. Ник «западает» на рыжую Тулу, а поскольку ей нравятся обрезанные мужчины, то делает себе обрезание. Упаси боже, никакой порнографии, поскольку кадры тоже обрезаны. Порнографичны в фильме только слова, поскольку они принадлежат героям, тогда как «авторское» изображение сохраняет целомудренность. Это смешное противоречие никак не обыгрывается и, похоже, даже не осознается – здесь степень рефлексии Туртурро явно ниже, чем у Катрин Брейя («Порнократия»), которая делает подобные вещи предметом осмысления.
Погуляв с Тулой, Ник дает ей отставку, возвращается к жене и вскоре умирает от рака легких у нее на руках. Это можно было бы счесть благопристойным консервативным финалом, если бы не один двусмысленный момент: кашель курильщика и прочие симптомы опасной болезни преследуют Ника и в моменты встреч с любовницей, а стало быть, его возвращение к жене корыстно мотивировано предчувствием смерти. Ведь болеть и умирать, понятное дело, лучше на руках законной супруги, чем под каблуком подруги-вертихвостки.
В какой мере этот момент осознан самим режиссером, остается под вопросом. Самому Туртурро в следующем году стукнет полтинник, а это возраст, в котором легкомысленные повесы начинают задумываться об одинокой старости и семейных ценностях. Самое время посредством фильма разобраться со своими собственными проблемами. Делать это совсем уж всерьез не позволяет репутация, а подшучивая над собой, легко проколоться и выдать то, чего выдавать не хочется. Похоже, что именно это и случилось в «Любви и сигаретах».