Posted 22 ноября 2011,, 20:00

Published 22 ноября 2011,, 20:00

Modified 8 марта, 06:00

Updated 8 марта, 06:00

Кадры до фильма

Кадры до фильма

22 ноября 2011, 20:00
В Мультимедиа Арт Музей привезли путешествующую выставку «Стэнли Кубрик. История в фотографиях. 1945–1950-е годы». Эти редкие снимки молодого фотографа вряд ли заинтересовали бы мировую публику, если бы из начинающего журналиста не вырос гениальный режиссер. Впрочем, устроители экспозиции сделали все возможное, чтобы у

Своего рода эпиграфом к показу Кубрика немецкий куратор Райнер Кроне выбрал слова американки Сюзан Зонтаг. В одной из статей она сравнивала европейскую и американскую фотографию. И провела довольно спорную, но эффектную мысль: будто европейская фотография – это всегда живописность, красота и возвышенная презентация, а американская нацелена на социальность. Будто нью-йоркские фотографы снимают не для «красоты», а для того, чтобы показать реальность, обнаружить то, что надо в реальности изменить.

Что касается Стэнли Кубрика, его «американскость» состоит разве что в том, что 20-летний молодой человек начинал служить штатным журналистом в The Look и искренне выполнял журнальный заказ по созданию интересных репортажей. На этом, собственно, социальность заканчивается, чтобы началось искусство. Так, по крайней мере, показан Кубрик в Москве. Из его архива более чем в десяток тысяч негативов были выбраны такие, которые несут эстетический заряд и даже предсказывают его фильмы. Например, роскошная история о светской даме Бэтси фон Фюрстенберг. Эдакая Ксения Собчак образца 1950-х: девушка из богатой аристократической семьи, игравшая роль «self-made woman», то есть любившая показать свою исключительность. И тут уже поражаешься, как едва оперившийся юнец мог смотреть на свою модель столь трезвым взглядом, а порой и через стекла иронии. Каждый кадр – позирует ли девушка на приеме или задумчиво сидит на окошке, прижимая к груди сценарий, – показывает именно куклу Бэтси без всякой приставки немецкой баронессы. И совсем по-другому Кубрик наводит камеру на знаменитого боксера Рокки Грациано. Тот явно выступает как личность – одинокая, но сильная, готовая сдержать любой удар.

Фото: Даниил Томилов

Конечно, если копать вглубь истории фотографии, то в кубриковских кадрах 1940–1950-х немедленно обнаружатся заимствования, учителя, явные цитаты. Глаз русского зрителя сразу выделит конструктивистские ракурсы в те моменты, когда журналист снимает парк аттракционов или цирковой репортаж (Родченко все эти приемы освоил уже в 1930-х). Когда Стэнли Кубрик отправился в Португалию, он откровенно следовал заветам Брессона «вжиться» в своих героев, ощутить их быт изнутри. Так получился эпический сказ о жизни рыбацкой деревни Назаре.

Однако главная интрига всей экспозиции не столько в снимках, сколько в том отсвете, который бросают на них слава режиссера и образы его кино. Кстати, каждая из фотографий показана в затемненном зале, словно бы выхваченной мощным лучом проектора. Поэтому и выглядит будто остановленный кинокадр. Зритель невольно угадывает в репортаже из Колумбийского университета признаки триллера (безумные ученые в отсветах лабораторного пламени), в серии «Мифы фургона Пэдди» (о полицейском фургоне) – намек на детектив-нуар, а в истории о мальчишке – чистильщике обуви из Ист-Сайда («Микки») – будущего живописателя человеческих судеб на фоне большого города.

Есть большое искушение на примере выставки Кубрика преподнести слишком расхожую мысль: мол, талантливый человек – талантлив во всем. Даже в том, что он сам старается потом не обнародовать. Но тут придется мысль скорректировать: талантливый человек тем и велик, что методом проб и ошибок наконец свой талант обнаруживает. Иногда для этого надо честно себе признаться: где-то я гениален, а где-то (в журналистике, например) – не всегда.