Денди и фортепиано

Даже в пестрой и не бедной на таланты современной джазовой жизни фигура Брэда Мелдау – это что-то совсем значительное. Во-первых, он добился успеха достаточно рано – уже в 90-е выдвинулся как солист и лидер группы. В начале карьеры его сравнивали с великим пианистом прошлого, денди эстетского фортепиано Биллом Эвансом (говорят, г-на Мелдау бесили эти лестные сравнения до крайности). С десяток его дисков – чистая акустика без всяких попсовых приманок, при этом продаются они на редкость внушительными тиражами.

Второй момент, привлекший внимание к молодому белому пианисту, – любовь Мелдау к неожиданным для джаза «переигровкам» известных вещей. Сам отличный композитор, он питает необъяснимую страсть к поп-песням. А в лексиконе джазменов «поп» – это все, что угодно, хоть Элвис Пресли, хоть Metallica, Бьорк или Radiohead. Последние – особенные любимчики пианиста. Если джаз-вариации на мелодии Пола Маккартни битловского периода сегодня никого шокировать не могут, то «размочаленный» для сольного фортепиано Radiohead –это вызывающе. На каждом альбоме Мелдау записывает по нескольку своих версий «тяжелого» (Black Sabbath) или «альтернативного» рока.

Но это еще не все – уникальный артист приехал со своим коронным номером под названием «Полтора часа сольного фортепиано». Официальное название программы – «Искусство джаза» – на первый взгляд обтекаемое и никакое, однако тертый меломан может в нем вычитать нечто большее. Джаза действительно было в избытке – программа началась с произведения Коула Портера, продолжилась Монком и Жобимом, где-то в середине мелькнули неузнаваемый радиохедовский Exit Music for the Film, пара пьес самого Мелдау, а ближе к концу – гораздо более узнаваемый Paranoid Android.

Вообще, у Мелдау фортепианное образование – классическое по преимуществу (джаз он открыл для себя в возрасте молодом, но отнюдь не детском, как почти все джазмены). Отсюда такая техническая безупречность и сдержанная страсть. Он с одним роялем звучит даже не как фортепиано в четыре руки, а как пяток пианистов, играющих в разных ритмах и размерах.

Теперь о странном – о восприятии публики. Принимали с восторгом. Аншлага, впрочем, не было. Десяток мест пустовало. Но для такого концерта, который непрост и для артиста, и для слушателя, это самый настоящий успех. Виртуозность и полифония Мелдау – это непросто, но не утомительно. Это искусство, «трудное» восприятие которого – благо, ибо воздается оно сторицей. Странно то, что для многих пришедших такой концерт – первый и единственный опыт подобного рода, они не соотносят Мелдау с его великим предшественниками, но он им все равно нравится.