Posted 22 января 2006,, 21:00

Published 22 января 2006,, 21:00

Modified 8 марта, 09:22

Updated 8 марта, 09:22

В сказке скрипнула дверь

В сказке скрипнула дверь

22 января 2006, 21:00
В Театре армии прошла премьера спектакля «Школа любви» по пьесе Колина Хиггинса и Жан-Клода Каррьера «Гарольд и Мод». 80-летнюю графиню Матильду, в которую влюбляется молодой герой, сыграла прима театра Людмила Касаткина.

Поставленная Андреем Житинкиным «Школа любви» явно не задалась с самого начала. Бывают такие несчастливые постановки, которые в день премьеры уже кажутся безнадежно развалившимися. Не вовремя скрипят и хлопают двери. Сценограф Андрей Шаров придумал щелястый забор-загон, странную огромную конструкцию из белых ленточек, изображающую дерево, пару кадок с гигантскими фикусами, разъезжающими туда-сюда на колесиках. Декорации должны меняться примерно каждые пятнадцать минут, изображая то дом Гарольда, то квартиру Мод, то кладбище. Перемены декораций превращаются в долгое и хлопотливое мероприятие: кто-то обо что-то спотыкается, занавесы заедает, двигающиеся кадки с огромными искусственными фикусами угрожающе кренятся. Фигуры, которые должны исчезать в полной темноте, как назло прекрасно видны из зрительного зала. Реквизит упорно не слушается актеров. Доходит до анекдота: по сюжету Гарольду надо открыть бутылку шампанского (и это важно), а пробку как назло заело. Приходится говорить реплику помимо реальности происходящего.

Текст постоянно застревает на зубах у актеров, и вместо непринужденной блестящей беседы, обмена парадоксами и шутками возникает что-то вымученное, бредущее на ощупь и впотьмах. Мод (Людмила Касаткина) забывает целые куски роли, а ее партнеры зачастую отвечают на вопросы, которые она не задавала, или произносят реплики, никак не связанные с ее высказываниями.

С пьесой Колина Хиггинса и Жан-Клода Каррьера «Гарольд и Мод» (написанной по мотивам одноименного романа Хиггинса) Москва впервые познакомилась во время гастролей театра Жан-Луи Барро. Для советского времени пьеса была весьма необычна. Молодой человек влюбляется в женщину, которой исполнилось 80 лет. При этом сам молодой человек довольно необычен: он пугает домашних угрозами, что повесится… Его любимое занятие – ходить по кладбищам, где он и познакомился с той самой старушкой. И вот, придя домой, он сообщает матери, что на этой старушенции он собирается жениться. Барро поставил спектакль о настоящем чувстве, лишенном всякого привкуса сенсации и геронтологии. Как записывал в своей книге благодарный зритель спектакля знаменитый режиссер Анатолий Эфрос: «Это была не больше, чем любовь бабушки и внука, точнее не меньше, чем подобная любовь. Вероятно, не один человек в мире не знает, что это такое – любовь малыша к своей бабушке, в результате которой он часто познает все секреты жизни, поэзию ее, всю жажду жизни».

Андрей Житинкин увидел в сюжете Хиггинса только повод для разного рода штучек и трюков. Исполнители ролей Гарольда (Анатолий Руденко) и Мод настолько сосредоточены сами на себе, что «заинтересоваться» партнером им просто некогда. Общаясь с Мод, говоря ей о любви, Гарольд упорно смотрит в зрительный зал (видимо, ища сочувствия и поддержки). Сама Мод больше сосредоточена на том, чтобы вспомнить ускользающий текст роли, чем на общении с молодым партнером. Из истории о «необычной любви» таким образом вычитается главное – сама любовь и остается только «необычность» пикантной ситуации, когда юноша упорно издевается над матерью и всеми приглашенными невестами и с удовольствием общается с экстравагантной старушкой. Худшие сцены спектакля – собственно сцены общения двух героев.

Самой забавной стала проходная сценка, где очередная кандидатка в невесты (всех трех девушек играет Екатерина Климова) – юная актриса – изображает деланную интонацию Ренаты Литвиновой, ее закатывания глаз и манерные жесты.

Пафосный финал, когда возле умирающей героини Гарольд должен кричать глубоко патетическое: «Мод, не умирай!» – угрожающе растянулся. Гарольд все кричал и кричал, а занавес, видимо, заело. Но – велик театральный Бог! – в минуту, когда все отчаялись и герой точно уже не знал, что делать, красные кулисы благополучно закрылись.

"