Искушение Айседорой

За последние годы москвичи повидали немало авангардных танцевальных групп из Франции. Пришло время показать, чем занимаются представители крайне правого, консервативного крыла современного танца. Самой подходящей для этого кандидатурой оказался Тьери Маланден. В то время как его соотечественники-хореографы продолжают экспериментировать, бывший танцовщик Парижской оперы, а ныне руководитель труппы «Балет Биарриц» и Национального хореографического центра в Биаррице остается строгим ревнителем традиций. Когда 70% французских балетных театров перепрофилированы в театры современного танца, он не устает говорить о своем преклонении перед классикой, создает в спектаклях экстравагантные комбинации из известных классических па. Он обосновывает каждую работу хитроумной философской концепцией и переосмысливает легенды – точь-в-точь как балетмейстеры позапрошлого века.

Лучшим доказательством того, что классика по-прежнему жива, Маланден считает свой балет «Творение» (этот спектакль, поставленный на музыку балета Бетховена «Сотворение Прометея», стал для хореографа своеобразным манифестом). В нем Маланден, соединив библейскую притчу о сотворении человека с эпизодами из истории танца, придумал новый миф. Человечество, живущее в раю, знает только классический танец. Ева танцует на пуантах, сохраняя вертикаль (связь с высшим миром). А искушение Адама и Евы Змием и изгнание людей из рая, по Маландену, «происходит» в начале ХХ столетия. Как раз в этот момент возникли новые веяния в хореографии, и танцовщики стали постепенно уходить от строгих канонов. В роли змей-искусительниц представлены прославленные танцовщицы Айседора Дункан и Лоя Фулер. Хореограф считает, что название самого знаменитого танца Фулер «Серпантин» имеет символический смысл (слово serpent переводится как змея). После «грехопадения» в спектакле человечество возвращается к классическим канонам.

«Творение», показанное в рамках Чеховского фестиваля, добралось до Москвы через два года после премьеры. Но это не помешало танцовщикам «Балет Биарриц» убедить зрителей в том, что можно вдохнуть новую жизнь в любую систему, если подходить к ней творчески и без излишнего пиетета. Опираясь на классические каноны и порой отталкиваясь от них, Маланден поставил стильный, экстравагантный и веселый спектакль. Историю о танцевальном грехопадении человечества играют на пустой сцене, настроение и атмосфера действия меняются лишь с помощью движений и света. Художник по свету Жан Клод Аскье работает в той же эстетике, что и Роберт Уилсон, поставивший недавно «Мадам Баттерфляй». Задник причудливо окрашивается в разные цвета, а тела танцовщиков в зависимости от освещения кажутся то рельефными и тяжелыми как мраморные статуи, то легкими и почти бесплотными.

Маланден относится к всемирной истории танца с изрядной долей иронии. Люди, не знающие греха, со щенячьей радостью лают друг на друга. Танцовщицы в широких барочных кринолинах как козочки перескакивают через своих партнеров. А уж если человечеству суждено надеть балетную пачку, то ее напяливают все: и мужчины, и женщины. И потом с наслаждением сбрасывают, покрывая сцену слоем воздушных одеяний. В змеях-искусительницах нет ничего зловещего. А одна из них – женщина в белой тунике, размахивавшая широченными рукавами как крыльями, чем-то напоминая ангела. Движения танцоров постепенно становятся все более свободными, дальше всего уходит от классических канонов дуэт с огромным прозрачным шаром, подсвеченным изнутри. После него танцоры возвращаются к неоклассике, и становится ясно, что геометрические построения на сцене, их строгие и отточенные движения и танец на пуантах в спектакле Маландена на фоне работ других хореографов современного танца выглядят как самый радикальный авангард.