Posted 21 мая 2013,, 20:00
Published 21 мая 2013,, 20:00
Modified 8 марта, 05:15
Updated 8 марта, 05:15
Искусство, как известно, – единственная вещь, которой время только на пользу. Оно, это самое время, вроде бы изрядно портит статуи и картины. Но одновременно (простите за тавтологию) делает их благородней. Говорят, древнегреческие статуи были раскрашены, как городецкие игрушки. А полежали в земле – и, пожалуйста, светятся «классическим» мрамором. То же самое с иконами и фресками: то, что на деле могло быть просто отсутствием у доморощенного живописца мастерства, через века превращается в «уникальный примитив».
Примерно на такой же эффект, судя по всему, рассчитывал и Гриша Брускин, когда зарывал свои медные скульптуры в землю Тосканы и приглашал время в соавторы. Время его не подвело: пролежав три года под грунтом, медь покрылась патиной, кое-где потрескалась, а где-то и вовсе раскололась. Мы привыкли к реставрационным выставкам, где старые и испорченные вещи превращаются в исправленные и новые. Здесь же все наоборот – вся фишка в том, как предметы умирают.
Именно в этом месте – на границе жизни и смерти – физика сходится с лирикой. Нужно знать образный мир художника, чтобы по достоинству оценить остроумие его жеста. Гриша Брускин получил всемирную известность после того, как переосмыслил и препарировал символы советской эпохи. В его скульптурах имперские образы (солдат, пионер, инженер, заключенный и далее, по типам и профессиям) превращались в лишенные человеческого измерения аллегории. Они представали знаками загадочной цивилизации наподобие египетских рельефов или терракотовых китайских армий. И вот теперь, когда цивилизация (homo soveticus) как будто окончательно ушла в небытие, Брускин искусственно анимирует перебродившие призраки коммунизма.
Лучшего места для задуманной художником инсталляции, наверное, и не найдешь. Это особо отметил архитектор всего проекта Борис Бернаскони: кинотеатр «Ударник» не только помнит брускинских персонажей, он сам представляет эдакий полуживой дом-призрак. Стараниями архитектора кинозал превратился в полутемную пещеру, где на немыслимых кубометрах привезенной земли создана иллюзия раскопа (точно так же в своих археологических могилах китайцы показывают знаменитую армию императора Шихуанди). Между мостками на поверхности грунта мерцают «разложившиеся» скульптуры: «Спортсмен», «Маршал», «Юный натуралист», «Автомат Калашникова», «Пионер в танковом шлеме», «Герб Советского Союза». Всего 33 артефакта на суд истории. Зрители поневоле замолкают в этой загробной пустоте и густоте. Ирония уступает место хоррору: над покойником вроде не шутят.
Периодически каждый человек задумывается, как потомки будут воспринимать оставшиеся после него предметы. Дети реально закапывают и замуровывают личные клады. Объясняя свою инсталляцию, Брускин тоже говорил о том, что пытался опередить будущее, хотел почувствовать, как «непрожитое настоящее» вдруг окажется свидетелем прошлого. Откровенно говоря, получилось нечто иное: художник, отследив весь процесс от закапывания до раскопок, не столько состарил, сколько омолодил свои произведения. Перевел их в разряд туристического аттракциона. Создал эдаких франкенштейнов. Отсюда еще одно странное чувство в экспозиции: жалости и сострадания. Мало того что всех персонажей перетерла система и лагерная молотилка, так еще и после смерти пионерам и маршалами не будет покоя, пока мировой арт-рынок трепещет от ряженых призраков сталинизма.