Интеллигент из села Кузоватово

Об этой скромности и удивительной, почти врожденной интеллигентности говорил едва ли не каждый участник вечера в театре Et Cetera. Среди них Александр Калягин и Евгений Стеблов, Елена Коренева и Ксения Драгунская, Анна Антоненко-Луконина и Дмитрий Бертман. Вечер памяти не был связан с какой бы то ни было круглой датой (актер ушел из жизни восемь лет назад), но, когда погас свет и на большом экране показали фрагменты из спектаклей с участием Грачева, стало понятно, что этот вечер был просто необходим артистам и всем, кто знал Анатолия Дмитриевича.

«Идет время, и ты вдруг задним числом влюбляешься в талант актера, который работал рядом с тобой», – отметила Елена Коренева. Например, его профессор Серебряков в «Дяде Ване» во многом наивен, простодушен, но при этом наделен таким аристократическим обаянием и жадностью к новым знаниям, что в них легко угадываются черты самого Грачева. В самом деле, страсть актера к книгам не знала границ. «В студенческие годы многие из нас собирали свои библиотеки. Мы были москвичами и имели возможность покупать книги, многое доставалось от родителей, – отметил сокурсник, преподаватель ВГИКа Александр Кузнецов. – И хотя Толя жил в общежитии и был ограничен в средствах, его библиотека была одной из лучших. А еще он обладал потрясающим чутьем на все талантливое, ведь благодаря ему я узнал об Андрее Платонове, Валентине Распутине и Владимире Максимове значительно раньше, чем о них заговорили все кругом».

Кстати, с театром Анатолий Грачев тоже познакомился благодаря книгам. После войны будущий актер воспитывался у бабушки в селе Кузоватово (Поволжье), где однажды в местной библиотеке прочел книжку Иллариона Певцова о мастерстве актера. На юношу произвело впечатление то, что в повседневной жизни Певцов заикался, но на подмостках вопреки здравому смыслу недостаток сам собой исчезал. Автор книги находил этому объяснение в своеобразной магии театра. И секреты магии, похоже, разгадал Грачев, ведь только он из всей плеяды эфросовских артистов в уличной толпе был совсем неприметен, но выходил на сцену, и становилось ясно: это актер высокого полета. Ромео в «Ромео и Джульетте», Чешков в «Человеке со стороны», Алеша Карамазов в «Брате Алеше», Кузьма в «Сказках Старого Арбата», Дон Карлос в «Дон Жуане», Беляев в «Месяце в деревне» и многие другие роли несли на себе отпечаток совершенно особого лиризма, искренности и человечности, а эти качества во все времена остаются дефицитными.

Из Театра на Малой Бронной Грачев по приглашению Калягина перешел в Et Cetera (труппа была совсем еще маленькой), где стал фактически одним из хранителей актерских традиций, о чем худрук театра вспоминает с особой теплотой: «В прежнем здании на Арбате наш буфет работал допоздна. И после спектакля приходили гости, приходили наши друзья – мы сидели, говорили, обсуждали… И неизменным участником этих встреч был Толя, который всегда отличался своей прямолинейностью. Он говорил так, как думает, не делая скидок на чины и на возраст. Особенно жестким он был в разговорах с молодежью. Не прощал дилетантства. Не терпел расхлябанности. Но его слушали и слышали. Время было жуткое, тяжелое. И я считаю, что к театру нашему пришел успех именно потому, что в его труппе был Толя, который своей игрой задавал высокую планку. Нам очень повезло. Это один из наших генетических стволов, которые долго будут нас питать».