Posted 20 октября 2011,, 20:00

Published 20 октября 2011,, 20:00

Modified 8 марта, 02:07

Updated 8 марта, 02:07

«Звезда Театрала-2011»

20 октября 2011, 20:00
В декабре в Центральном доме актера уже в четвертый раз пройдет торжественная церемония вручения наград «Звезда Театрала», учрежденных журналом «Театрал» и газетой «Новые Известия». Победители получат фарфоровые статуэтки от знаменитого итальянского дизайнера Фабрицио Сманиа, изготовленные на старинной чешской мануфакт

Фото: АНАТОЛИЙ МОРКОВКИН

Юрий ЛЮБИМОВ – «Маска и душа» (Театр на Таганке)

Премьера спектакля состоялась в Театре на Таганке после окончания юбилейного Чеховского года, когда казалось, что ничего нового ни о Чехове, ни о его произведениях сказать уже невозможно. Юрий Любимов развеял это заблуждение, предложив в «Маске и душе» интерпретацию, в которой нет и намека на знакомые детали «чеховского стиля». Любимов, сам составивший композицию спектакля, напомнил об особенностях чеховского мировосприятия, старательно «затертых» советской цензурой. О религиозности Антона Павловича и о подмеченной классиком двойственности природы человека – конфликте его внешнего облика (маски) и внутренней сути (души). Любимов подчеркивает этот конфликт, переводя на язык театра фрагменты ранних чеховских рассказов, фразы из его дневников и отрывки воспоминаний современников об Антоне Павловиче.

«Когда я шла в «Таганку» на спектакль «Маска и душа», то не ждала никаких биографических открытий, – делится впечатлениями от постановки volya-volnaya. – Я шла послушать, что хочет сказать Чеховым Любимов. «Маска и душа» – это как молитва за всю Россию и за каждого человека в отдельности, праведного или заблудшего, русского или любой другой национальности. Такая многоголосая, полифоническая молитва». Другой интернет-пользователь, Варцепов, считает, что спектакль – своего рода исповедь Любимова, его размышления и заключения о том, что происходит в мире театра, в его собственной судьбе: «Чехов-доктор и Любимов-режиссер ставят диагноз обществу. Задают вопрос человеку: сохранилась ли в нем душа за масками обыденности? Юрий Петрович размышляет о жизни, театре и о себе. Трагическая судьба художника – один из основных идейных лейтмотивов спектакля».

Марк РОЗОВСКИЙ – «Метель» (театр «У Никитских ворот»)

Спектакль «Метель» (по повести Владимира Сорокина) Розовский насытил многочисленными знаками, аллегориями. Получился страшный образ страны, для которой метель – вполне распространенное явление. Жуткая русская зима – в ее самом неприглядном виде. Бушующая стихия. Сугроб на сугробе. Мрак да мрак. Но у Сорокина это еще и образ: метель как непрекращающаяся, вечная сила, противостоящая человеку и всему живому. Непобедимая и ужасная. Впрочем, в своем спектакле режиссер утверждает, что Владимир Сорокин ненавидит не Россию, а ее трагическую судьбу. «Сорокин мыслит не метафорами, но гиперболами и парадоксами. Его главный стилистический прием – гротеск, соединение разнородных элементов в целостном образе, а Розовскому ближе аллегории, иносказания, подразумевающие вполне однозначные толкования. И для него, в отличие от Сорокина, метель – хотя и метафора, но оценочно и недвусмысленно истолкованная. Метель для Сорокина – фактически главный герой, субъект сюжета и чуть ли не субъект повествования, а все остальные образы – производные от этого, главного, «интегрального». Для Розовского метель – это среда, герою враждебная», – пишет о постановке arlekin.

Фото: АНАТОЛИЙ МОРКОВКИН

Виктор РЫЖАКОВ – «Прокляты и убиты» (МХТ имени Чехова), «Пять вечеров» («Мастерская Петра Фоменко»)

Из двух томов романа «Прокляты и убиты» Виктор Рыжаков выбрал самые драматичные эпизоды. Квадратный помост, обитый свежими досками, становится плацдармом для новобранцев. Перед зрителями будущие бойцы, которые проходят учения перед уходом на фронт. Помост служит для них и обеденным столом, и постелью, и учебной партой на политзанятиях. Спектакль по одноименному произведению Виктора Астафьева вызвал неподдельный интерес у московской публики. «Абсолютное погружение в спектакль. Это не просто театральное действо – это еще и танец, и живопись, и скульптура. При этом ни одна режиссерская «находка» не возмущала, не коробила», – пишет Натали Дунаевская. А Павел Лягин отметил: «На мой взгляд, Рыжаков не просто справился со своей задачей, но и привнес в эту работу нечто большее, не меняя ничего в произведении. Видео-проекции – успешная находка спектакля. Переворачивающаяся картинка – как с ног на голову меняющаяся ситуация. Правильно подобранные костюмы актеров – просто и лаконично – унифицировано. В «красную» армию набирали людей, а обращались как с быдлом последним. Но даже в нечеловеческих условиях мы видим личностей».

"