Posted 19 сентября 2007,, 20:00

Published 19 сентября 2007,, 20:00

Modified 8 марта, 08:25

Updated 8 марта, 08:25

Пуанты в стиле евро

19 сентября 2007, 20:00
Открыть новый столичный балетный сезон довелось молодому хореографу Никите Дмитриевскому. На сцене МХАТа имени Горького он представил проект «Золото осени» – своеобразный отчет о проделанной работе. Дмитриевский предложил публике два одноактных балета – «Зеркало» и «Дежа вю», а к основной программе присоединил миниатюр

Никита Дмитриевский интересовался современной пластикой еще в бытность танцовщиком Большого театра. Он ушел из ГАБТа в 2002 году, когда, пройдя конкурс, выиграл стажировку в труппе Иржи Килиана – великого европейского хореографа. Соприкосновение с Европой длилось всего год, но Дмитриевский вернулся из Голландии другим человеком. Никита загорелся желанием привить западный модерн-данс к нашей классике в Большом театре и, как и следовало ожидать, погорел: тогдашний ГАБТ не был готов к подобному радикализму. Идеи Дмитриевского вызвали негодование руководства, и возмутителя спокойствия из театра вежливо, но твердо попросили, что заставило танцовщика пуститься в «свободное плавание». Он оказался человеком упорным и решил переквалифицироваться в хореографы, благо с этой профессией у нас полный крах. Знание европейского танца изначально давало страховку от неудач: если не получится сказать оригинальное слово в постановке движений, по крайней мере, зияющая в России пустота между классическим балетом и перформансом наконец будет заполнена.

Если судить по мировым меркам, балет «Зеркало», поставленный Дмитриевским несколько лет назад и включенный в «Золото осени», – это почтительный пересказ принципов модерн-данса: босые «завернутые» ноги, угловатые ракурсы, тело в постоянном колебании сжатия и расслабления. В «Зеркале» сполна отразились театральные принципы Дмитриевского, тоже заимствованные у европейских наставников: он любит, чтобы на сцене было дымное марево, а свет резко бил из-за сцены в зал или пластался по полу слепящими квадратами. Зритель не должен задумываться о сюжете, купаясь в атмосфере тревожной неопределенности и смакуя эксперименты с раздвоением сознания. Беда только, что исполнительницы не смогли выдать никаких «зеркальных» грез. Семь плотных девушек в черных юбочках честно и скучно играли с синхронностью движений, отрабатывая настроение партитуры (смесь композиторов XVIII века и электронной музыки).

Приняв во внимание плачевное состояние с модерн-дансом в родной стране, следует признать, что при всей вторичности пластических идей Дмитриевский дает неплохую возможность российским исполнителям. Ведь балеты Килиана у нас нигде не идут, лишь посредством «Зеркала» наши классические танцовщики могут хлебнуть воды из свежего родника. И не важно, что свежести этой лет сорок: в России по-своему течет танцевальное время. На Западе искусство будто пришпоривает само себя, а в нашем балете оно льется неспешно, как прошлогодний мед из банки.

Дмитриевский ситуацию прекрасно понимает и теперь не спешит примерять на себя лавры новатора и сокрушителя основ. В другом балете – «Дежа вю» на музыку современного композитора Вима Мертенса – хореограф ставит балерин Большого театра на пуанты, а танцовщику из Мариинки предлагает делать привычные пируэты. В результате солист Мариинки Антон Пимонов превосходно провел время на сцене, позволяя публике любоваться своей незаурядной координацией, а его свита в лице московских балерин внятно сыграла короля.

Да и то сказать: если с тобой согласились работать классические исполнители такого уровня, как обойтись без пируэтов? А с ними и артистам удобно, и постановщику хорошо: не меняя в целом привычную для России технику танца, частично сохраняя выворотность ног, постановщик сдергивает с тел строгую узду канона, расслабляя корпус и руки. Для наших «классиков», никогда не учившихся современным техникам танца, этого более чем достаточно. Дмитриевский «грузит» артистов ровно настолько, чтобы достичь баланса между их XIX и своим XX веком. О веке двадцать первом речи вообще не идет.

"