Последнюю кинороль Янковского первыми увидели в Каннах

В фильме Павла Лунгина «Царь», показанном на проходящем сейчас 62-м Каннском кинофестивале в программе «Особый взгляд», есть много сильных актерских работ – у Петра Мамонова в роли Ивана Грозного, у Ивана Охлобыстина, Юрия Кузнецова, Александра Домогарова. И все же работа Олега Янковского в роли митрополита Филиппа – это шедевр. В этой роли воплотилась вся мощь зрелого таланта великого актера, которому воистину не было равных. Не было ему равных и на фестивальном экране. Тут не искра Божия, тут целый пламень, душу переворачивающий.

Янковский в роли Филиппа воплощает в себе все самое главное, самое существенное, доброе, умное, сострадательное, что есть в человеке, что дано ему от Бога. И что есть в нашей церкви, в нашей истории, которая со времен Ивана Грозного пошла, как говорит Павел Лунгин, «по пути двух правд, двойной морали, одной для власти, другой для народа». Путь Филиппа – путь добра. С первого момента появления Филиппа Клычева на экране мы находимся под сильным влиянием этого характера, который несет в себе свет. Но это вовсе не блаженный, не святой. Он, как и любой простой смертный, раздираем противоречиями, вопросами, которые он задает Богу, самому себе, своему давнему другу Ивану, которого власть превратила в чудовище, вопросами, на которые не находит ответа. Физические муки, которые испытывает Филипп, закованный в цепи, не так страшны, как муки душевные.

В финальной сцене Ивана и Филиппа Янковский уже не играет, он превращается в один сплошной нерв, в одну страшную муку за слепоту и мерзость человеческую, в одну боль. Возможно, это было предчувствием скорого конца – чего-то, что уже выше всякой актерской игры, всякого перевоплощения (хотя гениальный дар Янковского, прежде всего, заключался именно в искусстве актерского перевоплощения). В этом и есть драма этого характера, который он играет с потрясающей психологической глубиной и тонкостью, который, конечно же, вбирает в себя не только трагическое прошлое нации, но и все противоречия нашего времени.

На высочайшей ноте – что и горько, и радостно – завершилась эта потрясающая карьера.

Евгения ТИРДАТОВА, Канны