Порхали и страдали

«Наш ответ Чемберлену» – так отреагировали московские зрители, узнав, что две крупные балерины из Петербурга – Евгения Образцова и Диана Вишнева – одновременно обратили благосклонные взоры в сторону Большого театра. И впрямь получился противовес нашумевшему отъезду Натальи Осиповой и Ивана Васильева, бывших премьеров балета ГАБТа: не так давно они сменили Москву на питерский Михайловский театр. Уход Осиповой и Васильева кое-кто попытался использовать как аргумент против Большого театра. Но тогда придется принять всерьез утверждения той же Вишневой, не так давно заявившей, что «Мариинский театр болеет, он в запустении». На самом деле географические зигзаги статусных танцовщиков – нормальный артистический эгоизм (и в плохом, и в хорошем смысле слова). В 9 случаях из 10 он связан с неудовлетворенностью собственным положением. Актерскую миграцию такого рода описал еще драматург Островский: достаточно вспомнить его знаменитое «из Керчи в Вологду» и из «Вологды в Керчь». Людям свойственно искать лучшие условия, будь то новый репертуар, зарплата, положение в труппе, частота появления в спектаклях или возможность гастролировать по миру. Объективное положение дел в том или ином театре, как правило, имеет к этому косвенное отношение.

Большой, много выигравший от женского десанта, дал новобранцам на пуантах подходящие для них спектакли. Образцова, бывшая первая солистка Мариинского театра, в столице стала прима-балериной, что, несомненно, повлекло особое старание: надо же оправдывать повышение ранга. Впрочем, прекрасно обученную Евгению даже злейший враг не смог бы упрекнуть в небрежности: ее балетные па – образец профессиональной каллиграфии. В роли девы воздуха Сильфиды, соблазняющей шотландского крестьянина, Образцова двигалась убедительно и невесомо. Ее пуанты вычерчивали идеальные круги и бились в изысканных «заносках», стопы демонстрировали тотальную академическую выворотность, а руки изгибались с той мерой изящества, которая потребна старинному романтическому балету. А что никакого психологизма в романтической трагедии не было, так, может, и не надо: привнесение «плотных» артистических красок испортило бы это скрупулезное порхание. В конце концов, те, кто жаждет «актерской игры», могут найти ее в безмятежности Образцовой: вот образ Сильфиды-эгоистки, занятой не столько любовью, сколько своей способностью быть легче простых смертных.

Диана Вишнева выбрала совсем другой спектакль: ее дарование и лежит в иной плоскости. «Утраченные иллюзии» поставлены по мотивам романа Бальзака, вобравшего в себя коллизии реальной жизни. Вишневой пришлось сыграть балерину Парижской оперы XIX века по имени Корали, живущую на содержании богатого «папика» и несчастливо влюбленную в молодого композитора. При этом возникает неожиданная перекличка: по ходу действия композитор сочиняет для балерины балет, и этот балет – как бы «Сильфида». Впрочем, маленькие крылышки девы воздуха сразу захотелось заменить на орлиные (в крайнем случае – лебединые) крылья: мощная трактовка Вишневой этого настоятельно требует. В процессе масштабного танца Дианы на ум поневоле приходили детали биографии ее героини. К концу спектакля сочинился целый роман. С первого появления Корали похожа на самодостаточную аристократку, живущую в мире собственных идей. Понятно, что денежному мешку такую даму не удержать: он слишком для нее вульгарен. Задумчивая девушка не просто пляшет и прожигает чужое состояние. Судя по сдержанно-страстным манерам, она – испытавшая много потерь «женщина с прошлым», а роман с композитором – «последняя попытка полюбить». В моменты метаний брошенной Корали из недр профессиональной памяти балерины всплыли предыдущие партии страдалиц. В пластике Вишневой наметились черты Жизели из сцены сумасшествия и особенно Дамы с камелиями из одноименного балета. Это был крик на вечную женскую тему «мой милый, что тебе я сделала?» Неизвестно, закладывал ли постановщик Алексей Ратманский такие глубины в образ миленькой балетной содержанки: «Утраченные иллюзии» Вишнева с ним не репетировала. Но теперь хореографу некуда деваться: ему придется признать, что содержанки бывают и такие, с повадками некоронованной королевы.