Posted 19 января 2004,, 21:00

Published 19 января 2004,, 21:00

Modified 8 марта, 09:46

Updated 8 марта, 09:46

Вадим Степанцов

Вадим Степанцов

19 января 2004, 21:00
Лидер группы «Бахыт-Компот», поэт Вадим Степанцов ничуть не изменился с той поры, когда его песни теснили в хит-парадах «ДДТ» и «Иванушек», а сам он был номинантом премии «Овация» в качестве поэта-песенника. Теперь Степанцов все меньше устраивает концерты некогда культовой группы и все больше – скандальные «поэзоконцер

– Насколько изменился ваш Орден за последние полтора десятилетия?

– Пятнадцатилетняя фаза очень знаменательна для нас, ведь ни одно литературное движение на протяжении последних 200 лет не существовало так долго, не было объединено едиными эстетическими принципами и так активно не выступало на подмостках больших и малых поэтических сцен. За эти 15 лет мы выпустили около 20 сборников, не считая отдельных книг, которые выпускали я и мои коллеги. Правда, не всегда я доволен издателями. В последний раз меня лично определили в категорию сатиры, юмора и матерка. После того как мы недавно отметили 15-летие на сцене ЦДХ, мы разделились на две концертные бригады, по разным житейским и политическим взглядам. Разделились, условно говоря, на ультралевых, эдаких анпиловцев – это Андрей Добрынин и Константэн Григорьев и умеренно-правых – это я, Александр Вулых и Александр Скиба из Нижнего Новгорода. Вот примерно такой баланс сил.

– Вашу поэзию нередко обвиняют в пошлости.

– Обвиняют люди, которые не знают русского языка, не знают, что такое пошлость, вульгарность. Я этих людей не уважаю.

– А поэтическое сообщество как реагирует на ваше творчество?

– Мы живем отдельно от поэтического сообщества. Я думаю, мы выше.

– Но вы же являетесь членом Союза писателей России, кроме того, вы закончили с отличием литературный институт...

– Я просто горд, что я отличник, хотя в мясо-молочном институте был двоечником. В Союз писателей вступал для того, чтобы порадовать бабушку. Она мне говорила: «Когда ты напечатаешься, поверю, что ты поэт». Напечатался, а ей корочку подавай. Когда документ выдали, тогда поверила. Я не пользуюсь и никогда не пользовался какими-то литфондовскими благами, ничего себе не клянчу, состою там чисто номинально.

– В своих стихах вы поносите Иосифа Бродского последними словами. Чем он вам не угодил?

– Тем, что за исключением пяти-шести стихотворений он не написал ничего путного, а самое главное, о любви, о чувственности он не умел писать, не умел отображать, все – «вода». Зато такое самотиражирование... Меня это, честно говоря, коробит. Мне много кто не нравится, но почему главным поэтом страны должен быть Иосиф Бродский, а не, например, Владимир Цыбин или еще кто-нибудь, я не понимаю. Потому что ему по политическим мотивам выдали Нобелевскую премию? Ну не знаю, не знаю...

– Кстати, о политике. С момента поддержки партии любителей пива вы в политику больше не ходили?

– А партия любителей пива не имела отношения к политике. Это был быстро свернувшийся арт-проект. Так же, как арт-проект национал-большевиков Эдуарда Лимонова. К политике они не имеют отношения, потому что в партии должен быть человек, вождь или его заместитель, который может вырубать деньги у тех, у кого они есть. Когда этого нет, то нет политики. Идеи Лимонова мне не близки, но арт-проект очень радует. Как раз только что приходил человек забрать книжку с моей пьесой и агитировал вступать в лимоновцы...

– И что вы ему ответили?

– Я говорю: «У вас не партия, у вас денег нет».

– Год назад вы публично разругались с автором самого термина «куртуазный маньеризм» и одним из основателей вашего Ордена Виктором Пеленягрэ. Зачем же вы «сдали» вашего друга, обвинив его в интеллектуальном воровстве...

– Пеленягрэ поступил неправильно, он не захотел указать в титрах песни «За нами Путин и Сталинград» (песня группы «Белый орел». – Прим. ред.) человека, которому принадлежит 60% текста, – Андрея Туркина. Туркин уже мертв несколько лет, Пеленягрэ свои деньги получил. Я говорю: поставь ты «Пеленягрэ и Туркин», пускай капает что-то его бедным родителям, а он очень разозлился. Но дело даже не в этом, дело в том, что Пеленягрэ перестал писать стихи и выступал с одними и этими же на протяжении восьми лет. Мы ему сказали: «Все, Витя, ты неинтересен ни нам, ни публике».

– Вы же с ним на пару подписывали Манифест о рождении куртуазного маньеризма! Не жалеете?

– Жалею, конечно, но человек не понимает простых человеческих истин, что с мертвого стягивать сапоги нехорошо. Зачем тогда с таким дружить?

– А ваши музыкальные дела как сейчас обстоят?

– Прошедший год был ознаменован еще одним музыкальным проектом. Хотели его назвать «Бухта Кошмаров», но неожиданно на нашем горизонте появилась группа «Бухта радости», которая своими стикерами уделала все светильники в метро, и мы решили переименоваться в «Бедлам камер мьюзик», или просто «Бедлам». «Бахыт-Компот» не прекратился, просто ему нужно переходить в другую фазу, не выступать по мелкооптовым клубам, а давать большие концерты.

– Но это не значит, что «Бахыт-Компот» ушел зарабатывать деньги?

– «Бахыт-Компот» никогда не зарабатывал больших денег. Музыканты имеют кучу других специальностей: один машинами торгует, другой машины чинит, третий в цирке играет, четвертый устанавливает секретные наблюдательные камеры юридическим и частным лицам. Музыкой живу один я, помимо этого я еще и пишу тексты для других. Точнее, писал. Последний раз такое было больше двух лет назад. Я написал для «Тату» несколько вариантов песни «Мальчик гей». От этих вариантов остались четыре или шесть строк, за них я получил от компании Ивана Шаповалова «Неформат» 14 тысяч условных единиц. Для сравнения, за книгу «Неприличные стихи», то есть за более чем 20-летний труд, я получил 500 у.е. Почувствуйте разницу!

– Стало быть, «Мальчик-гей» – это ваших рук дело? Честно говоря, не знал, что Степанцов – автор «Тату»...

– Я не автор «Тату», просто так получилось, что на заре этого проекта мы хотели сделать совместный трек на мою песню «Татуировочка», которая вошла в альбом «Бахыт-Компота». Мы хотели исполнить ее вместе с «Тату», но финансовые условия, которые были выдвинуты Шаповаловым, я просто не потянул по деньгам.

– Говорят, и Киркоров хотел видеть вас в качестве автора?

– Хотел. Мы даже обменялись соглашениями, что он мне напишет музычку для какой-нибудь песенки в стиле болгарской эстрады или болгарского шансона, а я ему слова. Но это так осталось на уровне трепа, к тому же было это достаточно давно.

– Вы немало писали и для «Браво», и для «На-На». Все это имеет мало общего с «Бахыт-Компотом»...

– Для «На-Ны» я написал не худшие песни. «Кармен» на музыку Жоржа Бизе очень веселая получилась. Еще написал речитатив для песни, где они вместе с чукчами что-то красивое распевали, название было длинное, как сама песня. Мне за это не стыдно. «Упала шляпа» я не писал. Эти группы – такой китч махровый, а тут вдруг мастер лирического панк-рока с ними сотрудничает. Было интересно. Вообще, если у меня что-то не получается с авторами или с теми, кто ко мне обращается за словами, то я на горло собственной песни не наступаю. Не нравится – не очень-то и хотелось. Но если честно, текстописанием я давно не занимался. После 96-го года меня это перестало интересовать.

– У вас есть вещи совершенно непохожие. «Король оранжевое лето» и «Пьяная помятая пионервожатая» явно не одного поля ягоды!

– Дело в том, что текст песни «Король оранжевое лето» изначально не был таким беззубым, каким он оказался в репертуаре «Браво». В моем варианте был такой припев:

Король оранжевое лето
Золотоглазый хулиган
Молотит солнцем, как кастетом,
По нашим буйным головам.

«Браво» в лице Евгения Хавтана не могло себе позволить так исполнять эту песню, а мы можем.

– Это правда, что песня «Пьяная пионервожатая» автобиографична и в роли «пионервожатой» были вы?

– Совершенно верно! Меня в мои неполные 18 лет определили подменным вожатым в пионерский лагерь в Тульской области, где я тогда подрабатывал. Мальчиками занимался очень здоровый и добродушный великан из железнодорожного техникума по имени Колян, а меня кинули на девочек старшего отряда, в палате которых я и ночевал. Я тогда такой интеллигентный был. Детишки по ночам шалят, а я им сказки по ночам рассказывал. Сначала попроще, а потом уже про любовь-морковь, про Иванушек-царевичей и принцесс-Несмеян. С каждой ночью усиливался элемент эротизма в этих сказках. Наконец, после прощального костра, после очередной сильно волнующей сказки все девочки заснули, остались только четыре самых активных. Ну и... соблазнили меня. Правда, я не очень сопротивлялся...

– Судя по всему, они-то и вдохновили вас на многолетнее творчество. А часто ли вас подвергают цензуре?

– Цензуре сейчас не подвергают, к сожалению. Сейчас либо берут в эфир, либо не берут. У нас был опыт раздачи роликов за деньги – так получилось, что рекорд-компания хорошо заплатила за это. Песню «Дьявольская месса» на РТР не взяли: с таким названием, говорят, нельзя. Пришлось называть по-другому. А еще какую-то просто не взяли, даже за деньги. Цензуры нет, есть диктат.

– Вы сказали «к сожалению», но вы же понимаете, что в случае цензуры ваши произведения вообще могли не увидеть свет?

– Цензура трансформируется, как и человечество. Если в XIX веке девушкам нельзя было оголять ножки, то сейчас им можно разгуливать по улице если не в бикини, то в топе. И все одобрят, если тело ничего. Я не считаю, что употребление матерных слов должно подвергаться цензуре. Дело не в том, какие слова автор употребляет, а в том, что он в них вкладывает. Можно вкладывать злобу, негатив, а можно позитив, одобрение, радость жизни. Вот Сорокина я бы не издавал. Хотя у него есть вещи, которые мне нравятся, скажем, «Тридцатая любовь Марины». А вот всякая рухлядь – она ни несет в себе ничего, кроме неоправданного негатива и «трэша».

– Вы согласны, что Вадим Степанцов – это Сергей Шнуров для интеллигенции?

– Скорее, Шнуров должен ощущать себя Вадимом Степанцовым для широких люмпенских масс. Я начал немного раньше и в отношении свободы к словам и их употреблению, я думаю, Шнуров получился у меня. Или, скажем так, у меня тоже. Многие веселушники, небесталанные юмористы нашей поп-рок-эстрады типа «Ляписа Трубецкого», я думаю, тоже вышли из моей шинели.

P.S. В минувшую субботу Вадим Степанцов оказался в... Склифе после того, как очередное выступление Ордена закончилось дракой и поножовщиной. Одна из зрительниц долго негодовала по поводу происходящего на сцене, в Степанцова полетели хлебные корки, а в завершении дама угодила ему в голову бутылкой. «Жаль, что она женщина, и нельзя было с ней поквитаться, а наших боевых подруг с нами не было», - сокрушался Степанцов, вышедший вчера из больницы. Впрочем, поэты не остались в долгу и тут же отомстили другому участнику беспорядков - некоему американцу, сопровождавшему недружелюбную леди. Нелегка все-таки доля куртуазного маньериста!

Справка «НИ»

Родился 9 сентября 1960 года в Туле. Окончил три курса Московского технологического института мясной и молочной промышленности и с отличием Литературный институт им. Горького (семинар Льва Ошанина). Член Союза российских писателей. В декабре 1988 года вместе с Виктором Пеленягрэ подписал манифест, возвестивший о рождении нового литературного направления – Ордена куртуазных маньеристов. Великий магистр ордена. В 1989 году он и поэт Константин Григорьев создали, по их выражению, вандал-рок-банду «Бахыт-Компот», что в переводе с казахско-русского означает «Компот счастья». Первыми хитами группы стали «Девушка по имени Бибигуль», «Анархистка» и «Пьяная, помятая пионервожатая». В 1991 году выходит их первый альбом «Кисло». Музыканты выступали с концертами в клубах, причем зачастую гонораром им служил ящик пива. В 1992-м появился второй альбом – «Охота на самку человека» и телефильм «За брызгами алмазных струй» с Вадимом в одной из ролей. В 1994-м он сыграл роль второго плана в фильме «Музыка для декабря». В 1996 году получил премию «Овация» в категории «поэт-песенник». Тогда же вышел очередной его альбом – «Раздень меня по телефону», а следом родился проект «Урки правят миром». 1998 год – альбом «Страшнее бабы зверя нет», 1999-й – «Бог, клубника и павлин». Известен также как автор слов песен групп «Браво» и «На-на».

"