Несвободное плавание

Они вынуждены объявить тендер и по результатам конкурса отдать предпочтение мастерской, которая шьет униформу, поскольку ее услуги самые дешевые. Закон же 83-й называли просто «катастрофой». В частности, в рамках 83-го закона в январе 2011 года должна начаться реформа бюджетных учреждений (иными словами, осуществлен их переход на коммерческие рельсы), что, по мнению деятелей культуры, может оказаться для культуры губительным, поскольку театры, библиотеки, концертные залы в России нельзя пускать в свободное плавание, не подстраховав их никакими спасательными кругами, ведь сами понятия «культура» и «рентабельность» – несовместимы.

На парламентских слушаниях в Госдуме председатель Союза театральных деятелей России Александр Калягин напомнил, что ранее театралам удавалось убедить власть не принимать законы, в которых речь идет о разного рода конкурсах. «В театре не должно быть так, что выигрывает конкурс тот, кто дешево берет, – говорил Калягин. – Если все директора театров начнут приглашать на постановку самых низкооплачиваемых режиссеров, то представьте, что произойдет с искусством! Оно уверенно пойдет ко дну, потому что место опытных именитых режиссеров займут вчерашние выпускники театральных училищ».

Неоднократно театральным деятелям удавалось убедить власть в том, что подобная соревновательность к добру не приведет.

О реформировании учреждений культуры, и прежде всего театра, речь идет как минимум десять лет. Если в советские времена на постановку спектакля из бюджета исправно выделялись крупные суммы, то теперь считается, что в условиях рынка театры должны сами зарабатывать деньги. Однако давно замечено, что библиотеки, музеи, театры нуждаются либо в помощи меценатов, либо в помощи государства. Если государство отказывается, а меценаты не проявляют инициативы, то «учреждения культуры» могут либо вовсе исчезнуть, либо перепрофилироваться…

Несколько лет было затишье, однако в мае этого года президент Дмитрий Медведев подписал 83-й закон о бюджетных учреждениях, который вступит в силу с 1 января 2011 года. Многие известные деятели культуры не преминули еще раз публично высказать свое несогласие с положениями закона. Воспротивиться этому решению попытался, в частности, и художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин. 8 сентября во время сбора труппы Юрий Мефодьевич начал полемику с министром культуры Александром Авдеевым (министр приезжал поздравить театр с началом нового сезона). «Когда в мае был принят новый закон, Калягин говорил, чтобы я пришел на специальное заседание к нему в Союз театральных деятелей, – отметил Соломин. – Я пришел и увидел, что в зале сидит свет отечественного театра, руководители, приехавшие со всей России. Калягин звал и представителей разных министерств. Поэтому на заседании он спросил: «А есть ли представители министерств?» Встала лишь одна девушка. Она оказалась советницей какого-то секретаря. Это вызвало просто смех. С нашей стороны там был цвет русского театра, а со стороны министерств – полное неприсутствие. И этим неприсутствием нас оскорбили. Ни одно министерство не предоставило возможность поговорить, обсудить тот закон, который они хотят провести».

О том, что ситуация с новым законом похожа на анекдот, говорили и на парламентских слушаниях в Госдуме. «Помните, был анекдот про психов, которые договорились, что не будут рассказывать сам анекдот, а только называть его номер и смеяться, – сказал собравшимся Александр Калягин. – У нас такая же психушка: называешь номер закона – и все смеются. Только смех этот саркастический».

Например, одна из частей 83-го закона касается конкурентоспособности учреждений культуры. То есть чем больше зрителей посещает театр, тем на большую финансовую поддержку от государства он может рассчитывать. Однако подобный критерий финансирования театральные деятели считают нелепым. Как быть театрам в провинции, которые редко собирают полные залы? Или как идти на творческий эксперимент, ведь не всякое новаторство интересно публике. Режиссер Театра на Малой Бронной Сергей Голомазов приводит такой пример: в конце 1970-х в кинозале на полторы тысячи мест сидели всего лишь 25 человек и смотрели «Сталкер» Тарковского. С точки зрения 83-го закона, режиссеру Тарковскому не место в искусстве. С другой стороны, по новым правилам в выигрыше остаются те театры, которые ставят ширпотреб и делают кассу на низкопробных комедиях.

«И с таким законом мы вынуждены согласиться, поскольку у нас, как федерального театра, просто нет другого выхода, – говорит «НИ» Борис Мездрич, директор Ярославского театра драмы имени Волкова. – Другое дело, что это законодательство не удобно для работы театров, поскольку сделано, исходя из интересов не театра, а из интересов Минфина и Минэкономики. Когда у нас будет определять цели и условия работы для театра Минфин, толку от этого не будет никакого. Это приведет к тому, что театры будут стремиться к репертуару короткоживущему, «простецкому». Нам придется забыть, что театр – это кафедра, что это социальный институт, который формирует мировоззрение людей».

Как сообщили «Новым Известиям» в Союзе театральных деятелей, 83-й закон должен уменьшить роль государства в жизни театра и других учреждений культуры. В этом и заключается его главная задача. В общих чертах новая схема распределения доходов будет выглядеть так: театр получает госзаказ, в котором сказано, сколько премьер он должен выпустить в течение сезона, какое количество спектаклей сыграть и в каких городах побывать на гастролях. На это из госбюджета выделяются определенные суммы. То есть государство выступает в роли заказчика, а театр – в роли поставщика услуг. Поэтому в законе культурные учреждения не совсем этично названы сферой, которая «предоставляет услуги населению».

Эта формулировка и вызвала протест, как только закон был принят. В частности, актер, заместитель председателя СТД Евгений Стеблов заявил: «Так уж повелось у нас в России, что мы вначале создаем себе проблемы, а потом их героически преодолеваем. В основе этого закона, который мы сейчас обсуждаем и который нам стоит столько сил и крови, лежит элементарная безграмотность. Есть такая наука – эстетика, и она нам говорит, что понятия «искусство» и «произведения искусства» оцениваются в своих собственных категориях. Но отнюдь не в категории эффективности или в том, кому и какие «услуги» оно оказывает. Цели и задачи искусства совсем другие. Смешно думать, что государство финансирует театры потому, что ждет от них финансовой прибыли. Во всем мире расходы на искусство, на культуру не окупаются в деньгах. Они окупаются в чем-то ином. Цели и задачи нашего искусства иные. Проходят столетия, тысячелетия, и кто помнит, какая финансовая система была в том или ином городе или государстве? А вот произведения искусства сохраняются».

Смогут ли театры работать по так называемой формуле успеха (чем больше премьер в сезон, тем больше средств выделяет государство) – вопрос сложный. Но во всяком случае у театров есть потенциальная возможность хоть как-то заработать деньги. Гораздо сложнее обстоит дело с библиотеками и музеями. «Совершенно очевидно, что библиотеки не могут зарабатывать деньги так, как хотелось бы государству, – говорит «НИ» Нина Лакедемонская, директор библиотеки главы Екатеринбурга. – Например, мы могли бы зарабатывать на ксерокопировании книг, но нам в этом плане мешает закон об авторском праве. Как еще заработать деньги? Мы могли бы сдать часть площадей в аренду или открыть мини-бар, но это категорически запрещено. Ни о каком питейном заведении в здании библиотеки не может быть и речи, поэтому все литературные вечера проходят без горячительных напитков. Мы могли бы выдавать книги за плату, но это ведь тоже противоречит библиотечным правилам. Не надо трогать библиотеки, потому что библиотеки сейчас, в первую очередь, рассчитаны на малообеспеченных людей, которые идут к нам за информацией, за помощью и поддержкой. Если нас поставить в условия, когда будут сокращать финансирование и введут всякие госзаказы, то библиотекам просто не выжить и людям будет некуда пойти, потому что сейчас все за плату – клубы, музеи, театры».

Кстати, и музеи не свободны в собственных заработках. Такие, как Эрмитаж, Третьяковская галерея, Русский музей, Музеи Кремля, выживут при любых условиях, даже получая доход только от продажи билетов и сувенирной продукции. Гораздо сложнее выжить музеям на периферии, где нет потока туристов и не производятся сувениры. Город Лодейное поле расположен в ста километрах от Петербурга. Главная достопримечательность – двухэтажный терем, стилизованный под Древнюю Русь. Историко-краеведческий музей здесь открылся еще в советское время, однако инфраструктура, похоже, не развивалась с тех пор. Поблизости нет не то что сувенирной лавки, а элементарного кафе, хотя музей окружен обширным парком, который не обойдешь и за полдня. Можно привести еще десятки примеров, где картина выглядит аналогично. Крайне мало туристов в краеведческих музеях даже в Азове, Серпухове, Тольятти, Костроме, Коломне, Рязани... Как зарабатывать музеям, когда продавать сувениры некому? «Пока складывается ощущение, что для музеев, в частности, будет больше проблем, чем возможностей для развития», – сказала «НИ» Людмила Александрова, исполнительный директор Союза музеев России.

Театры, музеи, концертные залы оказываются в тисках между этими двумя законами. С одной стороны, они вынуждены выполнять госзаказ, а с другой – снижать расходы на изготовление декораций, пошив костюмов, производство сувенирной продукции, печать буклетов и прочее.

«94-й закон доводит ситуацию в театре до абсурда, – говорит «НИ» Борис Мездрич. – Например, недавно мы проводили конкурс на изготовление достаточно сложных металлоконструкций для нашего спектакля. Это требовало тщательной и профессиональной работы. И этот тендер выиграла небольшая компания, которая занимается изготовлением решеток и оград. Я, разумеется, отказался от услуг этой фирмы. Можно себе представить, что она произведет для театра. Но за это вынужден был заплатить штраф в восемь тысяч рублей».

Однако есть и иной взгляд на 94-й закон. В рамках парламентских слушаний специальный представитель президента РФ по международному культурному сотрудничеству Михаил Швыдкой отметил, что закон о тендерах «позволяет решить проблему доступности театров для населения». По его словам, «студент или пенсионер не может купить билет за три тысячи рублей. А тендер позволяет удержать цены на низкой планке». На это, впрочем, ему возражают театральные практики, с цифрами в руках доказывающие, что фактически все театры имеют квоту билетов низкой стоимости, которая существовала еще до всяких тендеров и отнюдь не 94-м законом была вызвана…

КОММЕНТАРИИ

«Нужно в короткий срок решить проблемы театра»