Жанру – труба

Книга Дудинцева относится к некогда распространенному соцреалистическому жанру «романа о производстве», базовый конфликт которого заключался в столкновении «производственников-новаторов» и «производственников-консерваторов» с непременной финальной победой первых. Производственные романы формировали один из главных мифов советского искусства – миф о постоянном прогрессе социалистической системы, которая в действительности проигрывала экономическое состязание с капитализмом.

Роман очень подробно описывает мытарства инженера-изобретателя Лопаткина, который добивается, чтобы придуманная им новая машина для отливки канализационных труб(!) была запущена в производство. Многолетняя переписка с министерством, бюрократические отписки, противодействие соперников и их попытки опорочить конкурента приводят к тому, что героя сажают в тюрьму по ложному обвинению в разглашении государственной тайны (которую он доверил своей любовнице и помощнице), но вскоре, разобравшись, выпускают и поручают ответственную работу.

Говорухин изменяет и заостряет дудинцевский сюжет: в его фильме Лопаткина не освобождают из заключения, а отправляют в «шарашку», и в последнем кадре он смотрит на мир и любимую женщину сквозь решетку. Конечно, в советские годы такой финал не был бы пропущен цензурой, поскольку наводит зрителя на нелояльные мысли. В самом деле, что же это за система, которая держит в тюрьме человека, думающего только о том, как бы ее, систему, улучшить?

На самом деле проблема изобретательства при социализме была глубже, чем ее понимал Дудинцев в своей книге. С одной стороны, Советский Союз остро нуждался в отечественных машинах, которые были бы лучше зарубежных аналогов, с другой – в стране действовал фундаментальный запрет на частную инициативу, сковывавший и советскую науку, и советскую промышленность. Отдельные прорывы (вроде прорыва в космос) достигались ценой неимоверных усилий и истощали энергию самой системы. Не случайно ведь Америка, принявшая полет Гагарина как вызов, требующий ответа, всего за девять лет с легкостью опередила СССР в освоении космического пространства и первой отправила на Луну астронавтов.

Была у проблемы еще и третья сторона – пропагандистский импульс побуждал к изобретательству многочисленных недоучек, требовавших реализации своих сумасшедших затей и обвинявших научных экспертов их проектов во вредительстве. Таким, в сущности, был самый знаменитый из них – Трофим Лысенко. И не случайно тот же Дудинцев во время горбачевской оттепели уделил ему немало места в своем втором романе «Белые одежды». На этот раз он досказал то, что не мог сказать раньше о строе, при котором стал возможен разгром в СССР великого научного направления, причем накануне его грандиозного триумфа – расшифровки структуры ДНК Уотсоном и Криком в 1953 г.

Станислав Говорухин очень добросовестно воспроизводит на экране не только памятную ему вещную среду 50-х и человеческие типы того времени, но и стилистику тогдашнего советского кино. Хотя это не стилизация, которая всегда просит оценить ее искусство, а именно работа в определенной стилистике, и она впечатляет, как всякое умение. Тем не менее на искушенного зрителя картина местами оказывает то же действие, что издевательские подражания соцреалистическим опусам в исполнении Владимира Сорокина, сознательно выпячивающего их самопародийные черты.

Говорухин ничего не выпячивает, но эффект от перечисления технических подробностей получается тот же («Эта машина дает неравномерное охлаждение труб, получается отбел чугуна, чугун становится хрупким… А у меня можно регулировать температуру изложниц, подбирая их число. Барабан вас связывает: надо иметь обязательно шесть изложниц – не больше и не меньше» и т.д.). В одном из таких мест я невольно прыснул и удержался от неприличного хохота только благодаря сидевшей рядом Елене Санаевой (она приехала по случаю выборгской премьеры фильма своего сына Павла «Последний уик-энд»), которая, услышав мою реакцию, предостерегающе приложила палец к губам...

Станислав ГОВОРУХИН:

– Я знал, что у этой картины не может быть кинопроката, что она не нужна публике сегодняшних кинотеатров. Им нужен, грубо говоря, «Турецкий гамбит»… или «Ночной дозор». Так и оказалось – ни один кинопрокатчик не берет картину. И я их понимаю. Что же касается бурной реакции фестивального зала, то по ней нельзя судить о будущем прокате. Здесь сидела совершенно другая публика, а не та, что пьет пиво и грызет попкорн. Им хочется только экшна…

Из интервью Станислава Говорухина, опубликованного в «НИ» 18 августа 2005 г.