Хроника необъявленной смерти

Пьесу «Концерт по заявкам» известного немецкого драматурга Франца Ксавье Креца москвичи видели в постановке одного из лучших европейских режиссеров Томаса Остермайера. Актриса Энн Тисмер в спектакле «Шаубюне» с победительной достоверностью сыграла одинокую служащую, которая после обыкновенного вечера, проведенного дома, наглоталась снотворных таблеток. Каждый предмет в квартире мадмуазель Рош, каждый продукт, потребленный на ужин, каждая подробность отхода ко сну работали на общую мысль о невыносимости одиночества. Актриса за весь спектакль не произносила ни слова, полностью сосредоточенная на сокровенных мыслях героини и на ее бытовом поведении. А зрители в зале невольно ощущали себя в позиции подглядывающих в замочную скважину: настолько интимными были жесты мадемуазель, подробности женского туалета и эти непроговоренные, но ощутимые мысли.

Британский режиссер Кети Митчелл выстроила на сцене подобие гигантской телестудии. В глубине – декорации квартиры мадемуазель Рош: прихожая, гостиная, кухня, ванна и туалет. На авансцене – рабочая площадка съемочной группы: суетятся у столиков звукооператоры (всего столиков три, и на каждом идет напряженная работа по озвучиванию происходящего). Вот героиня вставила ключ в замок – на трех столиках имитируется звук ключа, поворачиваемого в замочной скважине. Вот героиня сбросила туфли и надела тапки на каблуках: трое звукооператоров застучали каблучками по звуковой дорожке. За актрисой постоянно следуют телекамеры, и отснятый материал транслируется на огромный экран, нависший над сценой.

Мы можем видеть поры на коже героини, капельку слюны в уголках губ, когда она кусает тщательно приготовленный бутерброд, слезу в углу глаза, когда по радио передают лирическую песню. Мы одновременно – зрители фильма и наблюдатели за его съемками. Нас пригласили на «съемочную кухню», и теперь мы можем сами судить, как именно делается кино. Сколько людей работают над каждой сценой, над каждым нюансом, над каждым шелестом и скрипом.

По радио передают новости об успехах трудящихся Советского Союза и об очередном витке безработицы в ФРГ (мы видим женщину, которая надиктовывает новости в микрофон). Ведущий на телевидении объявляет очередную телевикторину. Звучит заказанная музыка. А на ее фоне звукооператор аккуратно записывает закадровый голос о том, как маленькая мадемуазель Рош гуляла с папой и мамой. Как ушла мама, а потом не стало и папы. Или рассказывает о несложившейся юной любви героини.

Мадемуазель Рош готовится ко сну: посещает туалет, моется в душе, переодевается в ночную рубашку, заводит будильник. Долго глядит на дурацкий пластиковый циферблат, не замечая, как по лицу катятся слезы. Натягивает одеяло. Под подбородок. Ночью, промаявшись от бессонницы, идет в ванную, где достает из шкафчика упаковку снотворного. Глотает таблетки одну за одной.

Утром ровно в шесть часов начинает звенеть будильник. На трех столиках звукооператоры старательно имитируют его звук. Но только некому проснуться от его бодрого зова. Одинокая служащая мадемуазель Рош продолжает лежать, вытянувшись на кровати. И медленно гаснет огромный экран.

Реалити-шоу постепенно занимают все больше места в нашей жизни, все активнее стирая грань игры и реальности. Кадры хроники реальных событий уже никто не хочет отличать от компьютерных ужастиков. А реальную смерть от ее шоу-имитации.