Старики-разбойники

Два американских старика ежедневно встречаются на прогулке в парке. Не то от безделья, не то от переизбытка сил, они бесконечно ввязываются во всевозможные приключения. Например, дают отпор случайным хулиганам или помогают наркоманке вернуться к нормальной жизни. В их дуэте конфликт обозначен с первых минут спектакля. Нат Мойер (Лев Дуров) – болтун и выдумщик, а его знакомый Мидж Картер (Георгий Мартынюк) – напротив, молчаливый и грустный старик. Нат бесконечно рассказывает ему одну небылицу за другой. Сначала он выдает себя за кубинского террориста, которого завербовали спецслужбы. Потом он, оказывается, вовсе не террорист, а пациент, который недавно перенес клиническую смерть. Позже он признается, что является лидером общества по защите изнасилованных женщин, продюсером кинокомпании и так далее.

Персонаж Мартынюка не верит во все эти небылицы. Он привык, что Нат способен на ходу сочинить десятки подобных историй.

Лев Дуров выступил и режиссером-постановщиком этого спектакля. По его задумке, пьеса Эрба Гарднера должна напомнить зрителям о проблеме: как страшно стареть и однажды вдруг оказаться за бортом жизни. И не важно, что главные герои спектакля – американские пенсионеры. На самом деле нет никакого значения, в какой стране происходит действие. Об этом Лев Дуров сказал во вступительном слове перед началом спектакля.

Драматические коллизии спектакля, очевидно рассчитанные на максимально широкую аудиторию, предельно просты. Например, во время одной из прогулок к Миджу Картеру подходит работодатель и сообщает печальную весть: «Мы увольняем вас». Мидж с грустью принимает эту новость и винит во всем свое ослабшее зрение. Однако неугомонный Нат не собирается с этим мириться. «Причем тут зрение! – восклицает он. – У нас нет зрения, зато есть видение». Уже через десять минут в том же парке он встречается с работодателем и придумывает, что является адвокатом и лидером правоохранительного общества «Возмездие», которое будет бороться с несправедливым увольнением. А далее следует его же пятиминутный монолог о стариках и неизбежности времени. Работодатель слушает эту речь, не сопротивляясь. И с позором уходит в офис – спасать Миджа от увольнения.

Аналогичным образом решаются и другие проблемы в спектакле. Старики с помощью бесконечного вранья устраняют одну проблему за другой. Например, переодевшись агентами спецслужбы, они подходят в парке к наркодиллеру и требуют, чтобы тот оставил в покое несчастную девушку. И хотя без драки эта сцена не обходится, девушка все же спасена.

«Если бы так же легко решались все проблемы…» – вздохнула в антракте какая-то дама. В самом деле, трудно поверить, чтобы уличный хулиган испугался слов обычных стариков. А работодатель – поверил в то, что перед ним не простой пенсионер с тихим голосом, а лидер общества «Возмездие». Впрочем, зрители мало обращали на эту неправдоподобность внимания (в конце концов в театре есть такое понятие, как условность) и радовались, что видят на сцене Льва Дурова. Он несколько лет назад перенес инсульт и долго не выходил на подмостки.

В своем спектакле он пытается смешить зрителей. Но многие шутки явно сделаны в расчете на кассу. Например, один пенсионер говорит другому: «Мы с тобой еще не женаты, а я тебя щупаю». Или Нат рассказывает о своем мужском достоинстве: «Мой дружок вылезает на свет божий раз в году. Я называю этот праздник Днем сурка». Коммерческого успеха спектакля можно было бы добиться и более изящным юмором. Тем более что на сцене совсем не последние артисты русского театра.

«Я не Раппапорт» заканчивается рассказом Льва Дурова о дальнейшей судьбе персонажей спектакля. Хулиганы наказаны жизнью, наркомана убили, работодатель сделал блестящую карьеру по профсоюзной линии… «А я, – продолжает Нат, – умер здесь же, на этой скамейке, когда стал рассказывать Миджу, как воевал во Вьетнаме».