«Святой Лука» с временной регистрацией

Название выставки намекает сразу на два события. С одной стороны, «Возвращение «Святого Луки»» – это вторичное прибытие в Москву картины Франса Хальса из Одессы, несомненного шедевра нынешнего смотра. С другой – так же называется советский фильм со Всеволодом Санаевым и Владиславом Дворжецким, где «Святого Луку» крадут с выставки в ГМИИ, а потом оперативно возвращают.

Увы, никакого развития эта интрига 1965 года в экспозиции не получает. Точно так же мы ничего не узнаем о захватывающей судьбе всего хальсовского цикла с евангелистами («Лука» – лишь один из четырех), который когда-то хранился в Эрмитаже (красные эрмитажные номера заметны невооруженным глазом). Как выясняется, еще во времена Александра I его переправили в Крым для пополнения тамошнего католического собора. После революции царский подарок «рассеялся»: две картины под обозначением «русский художник XIX века» попали в Одессу, другие отправились в Европу. Лишь когда искусствовед Ирина Линник открыла авторство знаменитого голландского художника XVII века Франса Хальса (до этого не было известно ни одной его религиозной работы), музейные «Лука» и «Матфей» немедленно повысились в статусе. Тут же среди антикваров началась охота по всему миру на «Иоанна» и «Марка»: первого быстро обнаружили американцы и купили для Фонда Гетти, а «Святой Марк», найденный коллекционером Клаусом Гримом, до сих пор имеется в свободной продаже – если бы какой-нибудь украинский олигарх нашел деньги для его приобретения, у Одессы мог бы случиться отличный расклад. Впрочем, все эти истории оказались за бортом экспозиции, больше напоминающей развеску в антикварной лавке. К слову, одесских «Луку» и «Марка» повесили по сторонам от «Крещения евнуха дьяконом Филиппом» Леонарда Брамера 1634 года. Этот дельфтский художник раньше Рембрандта предсказал «рембрандтовские» открытия света и колорита, однако по уровню дарования ему до более именитого соотечественника, конечно, далековато.

Выставка украинских раритетов, происходящих с Запада, не отличается обилием шедевров. Кроме Хальса здесь есть еще две сирийские иконы VI века реально мирового масштаба. Все остальное – скорее на любителя. Но и из этого материала – отличных северных караваджистов, замечательных фламандских и голландских натюрмортов (среди которых и совсем эстетский «Натюрморт со спаржей» Яна ван Кесселя), прекраснейших итальянских Мадонн – можно было составить какие-то захватывающие сюжеты. Например, рассказать, откуда происходят на Украине все эти редкости вроде роскошного парного образа «Мадонны» и «Архангела Гавриила» Матиаса Стома из Житомира (начало XVII века): он, оказывается, был в одном из католических житомирских соборов, а до этого его след неразличим. Или сообщить, как долго и мучительно многие из картин приобретали свою атрибуцию (по большей части с помощью московских и питерских специалистов). В общем, стоило превратить украинский привоз в художественный проект.

Чего греха таить, большинство украинских музеев, где хранится западное искусство, сегодня стоят полупустыми (это видно по Киевскому музею искусств имени Богдана и Варвары Ханенко). У наших соседей куда как сильнее интерес к собственным корням (икона, особенно западная) либо к современному искусству. Выставка в Москве могла бы сильно повысить их самосознание. Однако в столице сделали такую же необязательную летнюю усладу, какой обычно потчуют туристов на крымских побережьях.