Музей на паперти

Сегодняшняя ситуация с региональными и провинциальными музеями очень похожа на ту, что случилась с региональной промышленностью времен перестройки. Рухнул единый заказ и стандарт, а вместе с ними рухнула и вся музейная экономика. Провинциальный советский музей был отлаженным идеологическим механизмом: здесь имелся обязательный раздел о революции в крае, о социалистическом процветании области, о последних достижениях рабочих и крестьян региона. Здесь принимали в пионеры, встречали ветеранов и собирали остатки городской интеллигенции. При всех своих художественных издержках музей был нужен власти в силу статуса – как ни крути, а храмы требуются во все времена.

То, что «музейная перестройка» (перерождение советского музея в просто музей) требует дополнительных вливаний, говорится уже лет десять. И по признанию Министерства культуры РФ, дело давно сдвинулось с мертвой точки: федеральный центр финансирует комплексные программы развития музеев, Третьяковская галерея устраивает выставки региональных коллекций, в Москве с завидным постоянством проводятся музейные форумы. Вот и на открывшемся в Москве форуме «Государство и столица» музейные сотрудники узнают, как освещать столичную историю. В программе участвуют ведущие музееведы Европы. Среди всего прочего запланирована выставка в храме Христа Спасителя «Москва – Третий Рим». Но все это взгляд с высокой столичной колокольни.

Стоит приехать в любой областной центр – Нижний Новгород, Кострому, Пермь, – и окажется, что музейное здание находится на безнадежном капремонте, половина картин спрятана в запасники, а бабушки-смотрительницы с трудом сводят концы с концами, перебиваясь с хлеба на воду.

Особенно не повезло краеведческим музеям. Их перестали посещать даже плановые школьные экскурсии. В Картинную галерею Твери, например, теперь грустно заходить. Знаменитому Путевому дворцу времен Екатерины Второй, где расположена галерея, давно требуется капремонт. В этом году галерея в очередной раз сменила подрядчика и исполнителя реставрационных работ, но пока ничего так и не меняется: барочная лепнина опадает со стен, крыша течет, и даже открытые залы (живопись XIX века) по признанию дирекции пребывают в аварийном состоянии. Коллекция всемирно известных тверских икон, ради которой, собственно, и стоит ехать в Тверь, вообще там не выставлена. Средняя зарплата галерейного сотрудника – 1500 рублей (водитель, смотритель и электрик получают 900). Финансирование реставрации поделено между областной администрацией и Министерством культуры, при этом министерство не имеет никакого влияния на ход работ.

Ситуация с Тверью настолько типична, что в федеральном центре ее уже устали комментировать и оправдываться. Дело в том, что на балансе Минкульта находится только 56 музеев по всей стране (музеи федерального подчинения), большая часть которых расположена в Москве и Питере. Из них, как удалось установить «НИ», – 29 провинциальных.

В их числе саратовский музей Радищева, музей Ясная Поляна и подмосковное «Архангельское». Кстати, именно эта усадьба в 2002 году получила самый большой финансовый куш – 110 миллионов рублей (в 2003 году здесь закончилась реставрация Театра Гонзага, самого знаменитого театра начала XIX века). Еще один примечательный объект – музей деревянного зодчества в Кижах: его в прошлом году перевели из местного в федеральное управление. И тут же увеличился бюджет: с 14 до 40 миллионов рублей. Вот тут и поверишь в спасительность центра. Общая сумма расходов на «нецентровые» музеи составила в 2003 году 578 миллионов (против 415 миллионов в 2002-м). Это почти столько же, сколько выделят на юбилей одной Третьяковки (500 миллионов до 2006 года).

Тысячи региональных музеев финансируются за счет региональных бюджетов. В законодательстве ясно указано, что местные органы самоуправления должны выделять на культуру (в том числе и музейную) не менее 6% бюджетных средств. Однако в среднем выделяется около 2,5%. На эти деньги можно выдать нищенскую зарплату и оплатить коммунальные услуги: о выставках, развитии экспозиции и уж тем более о приобретении новых экспонатов речи вообще не идет. Сложилась патовая ситуация: Министерство не может заставить местные органы выделить больше денег на разваливающийся музей, так как это будет нарушением закона о местном самоуправлении, местные органы кивают на отсутствие центрального финансирования (ведь все экспонаты – собственность государства, а не местных властей).

Для выхода из музейного тупика пока разрабатываются только два пути. С одной стороны, Министерство культуры раздает небольшие подачки по программе «Культура России» и содействует в получении грантов. Кстати, вчера Владимир Путин выделил 2 миллиона рублей из президентского фонда на реставрацию Музея Цветаевых во Владимирской области. С другой стороны, сами музеи начинают «крутиться» и даже зарабатывать на эксклюзивных выставках. Например, Ивановский художественный музей (а там, между прочим, хранится одна из трех полностью сохранившихся египетских мумий) при ужасающем состоянии городской экономики, вышел сначала на Фонд Сороса, а потом на другие фонды, чтобы сохранить свое уникальное собрание революционного авангарда.

Иногда появляются эдакие перестроечные «музеи-палатки»: маленькие музейчики, которые способны заработать на интересных темах и заезжих туристах. Их называют «необычными музеями». В Угличе появились музеи русской водки и колдовства. В Тамбове – Музей тамбовского волка. В Плесе археолог Павел Травкин организовал древнее подворье: показывает отдыхающим на кораблях, как славяне мололи хлеб и плели сети. На первый взгляд, такие проекты кажутся необязательными и смешными, но ведь именно на таких живых примерах подрастающее поколение приобщается к своим корням, понимает, что такое история и культура. Возможно, из этих самодеятельных и ни на что не надеющихся энтузиастов выкуется будущее российского наследия.



Осыпающиеся классики

В 1930-х годах в Приморскую галерею из главных музеев –Третьяковки, Русского музея – были переданы картины русских классиков – Васнецова, Репина, Врубеля. Есть даже картина Марка Шагала «Портрет брата с мандолиной», который редко экспонируется во Владивостоке, большей частью его возят по международным выставкам.

В 1983 году многие картины классиков были представлены публике. И тогда смотрители галереи жаловались – с картин буквально опадают частицы пастели, грифеля, акварельных красок. В Приморье были переданы в основном графические работы – пастели, акварели, эскизы. Если написанные маслом работы еще поддаются реставрации и они до сих пор сохраняют приличный вид, то графику уберечь от влажности, перепадов температуры приморским реставраторам не удается.

Особенности приморского климата таковы, что с июня по август стоит высокая влажность, до 80–90%. На стенах выступает грибок. Запасники картинной галереи расположены в двух старых зданиях. Смотрители бдительно наблюдают за барометрами, крышу, под которой лежат картины мастеров, ремонтируют каждый год. И все равно при каждом тайфуне вода попадает на полотна.

На Парижскую выставку в 1900 и 1905 годах из Владивостока были отправлены коллекции одежды и предметы народов Дальнего Востока. Их собирали годами в таежных селах промышленники и первопроходцы. Необычное для европейцев сочетание цветов вдохновило художников. Если сравнить «Саломею» и «Юдифь» Густава Климта и одежду удэгейцев, орочей, гольдов, можно найти много общего в орнаменте и красках. За представленные коллекции владивостокские коллекционеры получили две золотые и одну бронзовую медали парижской выставки. Когда в конце 1990-х сотрудники музея стали поднимать архивы с наградами, то обнаружили только бронзовую и одну золотую медаль. Куда делась вторая золотая награда – не понятно.

Георгий КЛИМОВ, Владивосток





Обиженный Брянск

С одной стороны, в музеях Брянской области все не так уж плохо. Музей-усадьбу Тютчева в Овстуге в канун его 200-летия превратили в конфетку. Отреставрировали и усадьбу Алексея Толстого в селе Красный Рог. В музейном комплексе «Партизанская поляна» вновь заработала экспозиция «Взрыв голубого моста», бывшая гордостью секретарей обкома партии в восьмидесятые.

А в областном литературном музее творятся странные дела. Даже при наличии внешней сигнализации никто здесь не может поручиться за сохранность своих экспонатов. По словам сотрудников отдела народного творчества, два раза музей подвергался нападениям. Оба раза милиции удавалось поймать за руку грабителей, но не с помощью истошного воя сирены, а случайно. Патрульная машина проезжала мимо, и милиционеры обратили внимание на открытые двери. С открытием в музее мемориальной квартиры Петра Проскурина власти обещают, что охрана его достояний будет приличной, но пока это всего лишь обещания.

Но, конечно, главная беда брянских музейщиков – скудное финансирование. «Если бы не выставки, когда мы сдаем свои площади для выставочных стендов, нам бы было совсем худо, – говорит директор областного краеведческого музея Владимир Алексеев. – 2–3% из областного бюджета, которые год от года выделяются на культуру, – это капля в море». Причем большая часть денег идет на оплату труда (и без того мизерную) музейных работников. В краеведческом музее научные работники получают около двух тысяч рублей. При этом почти у всех одна запись в трудовой книжке, здесь работают люди, фанатично преданные делу. На обновление музейного фонда средств не остается.

Государство не помогает даже в тех случаях, когда вполне могло бы. Минимум раз в неделю брянские таможенники или пограничники задерживают или икону XVIII века или набор серебряных монет или коллекцию картин. «Да только нам от этого ничего», – сокрушаются в краеведческом музее. Изъятая старина, как правило, отправляется на экспертизу в столицу. И затем департамент по охране культурных ценностей Министерства культуры постановляет передать их в коллекцию одного из федеральных музеев. Так случилось с несколькими старообрядческими иконами, которые таможня изъяла в самом начале этого года, и теперь все это находится в недрах Третьяковки. Так случилось с церковными украшениями начала XVIII века, изъятыми у украинских контрабандистов и теперь пополнившими фонды одного из московских музеев.

Николай СИМОНОВ, Брянск

Справка «НИ»

Михаил ЗАДОРНОВ, заместитель председателя Комитета ГД по бюджету и налогам:
– В бюджете-2004 культуре отведено шесть десятых процентов. Такая же сумма предусмотрена бюджетом 2003 года. Если в абсолютных цифрах, то помощь государства выросла с 14 до 16 млрд. руб. Но с учетом инфляции получается приблизительно та же сумма. И как раз по состоянию прежде всего музеев видно, что финансирование скудное. Единственное, что удалось сделать в этом году, – это несколько подтянуть музеи Санкт-Петербурга, в числе которых Эрмитаж, Михайловский замок, и, естественно, музеи, находящиеся в пригородах. Но если мы посмотрим за пределы Питера, то состояние музеев, конечно же, неудовлетворительное. Я сам за последние три года побывал во многих музеях. Могу сказать, что средств не хватает не только на строительство, но и на капитальный ремонт и реконструкцию. Плохо и то, что в бюджете будущего года сохраняется некоторый перекос в сторону музеев Москвы и Питера.

Наталья ДЕМЕНТЬЕВА, первый заместитель министра культуры РФ:
– Судьба любого музея, в любом регионе России зависит от того, насколько властные структуры – патриоты своей малой родины, насколько они любят свой Плес, свою Камчатку, свой Таганрог.