Сказки на ночь

Бывший секс-символ Мадонна в своей детской книге «Яков и семеро разбойников» – солидная рассудительная дама и ярая поклонница Каббалы. Что примечательно, эту сказку автор посвящает «всем, кто когда-либо был непослушным». По сюжету больного мальчика Михаила может спасти только чудо, самые достойные люди молят за него Бога, но их молитвы не действуют. И чудо действительно случается: за мальчика начинают молиться воры, вставшие на путь истинный.

Похожие преображения сегодня случаются сплошь и рядом. В наставников юношества нынче превращаются самые неожиданные фигуры. Например, к детскому жанру в целях политической пропаганды обратился автор сказки «Забиба и царь», иракский лидер Саддам Хусейн. Сообразительная девушка из народа по имени Забиба читает влюбленному в нее царю лекции о способах государственного управления. Мораль такова, что царский режим прогнил, а против захватчиков родины нужно бороться любыми доступными методами.

На волне популярности зарубежной детской литературы в России наконец-то решились издать сказку, написанную 20 лет назад популярным японским писателем Харуки Мураками. Как и в романах, в «Рождестве овцы» у него продолжаются мистические странствия с грузом проклятия и чудаковатыми спутниками. Даже герои Мураками остаются теми же: Человек-Овца да Профессор-Овца. Разница в том, что в легендарных романах из «трилогии Крысы» Овца – центр мрачного и непознаваемого мира. В детской же книжке главный герой Овца – мягкий и пушистый зверь. А от непонятной метафизики ему самому порядком достается.



Успенский – номер один

Разумеется, печатать подобные дебюты у нас выгодно и издателям, и самим писателям. Относительно небольшие первоначальные тиражи (15 тыс. экземпляров у Мадонны, 5 тыс. – у Хусейна, 20 тыс. – у Мураками) в таком деле не главное. Главное – имя. Самым же популярным в России остается творчество Эдуарда Успенского. По данным Российской книжной палаты за 2001 год (это год, на который пришелся пик славы Джоан Роулинг и ее Гарри Поттера, данные за 2002 год те же самые, статистика по 2003 году отсутствует), в России печаталось 1 млн. 500 книг Эдуарда Успенского. Далеко отстают от него Николай Носов и Самуил Маршак – 750 тыс. книг ежегодно. На третьем месте Сергей Михалков – 600 тыс. И всего 350 тыс. книг в год на российском счету Джоан Роулинг. В подсчетах учитываются российская провинция и дальние сибирские деревни, где ни о каком Поттере зачастую и не слыхали. Там по-прежнему популярны такие герои, как Чебурашка и дядя Федор.

Интересно, что персонажей советского наследства у нас по-прежнему уважают, но сниматься в мультиках приглашают редко, и как бренды раскручивать не решаются. Незнайка и Бременские музыканты, о приключениях которых сняты модные ремейки, равно как и Чебурашка, ставший символом нынешней Олимпиады, – приятные исключения. А ведь основную долю славы и заработков создателям персонажей-легенд (к примеру, Микки-Мауса или Покемона) всегда давали вовсе не продажи книг, а тиражирование этих образов на телевидении, в игрушках и сувенирах. После падения «железного занавеса» и культурной монополии Кот Леопольд никак не смог выдержать коммерческой конкуренции с Покемоном, а русский Емеля и его чудесная Щука – с западным магом Гарри Поттером. Национальные корни и добрая душа здесь помочь ничем не могут.

Если российский национальный герой не сформировался пока даже во взрослой литературе, то в детской с ним еще сложнее.



Мода на детское

Впрочем, в качестве экспериментов сегодня стали появляться и сугубо российские персонажи. Например, на отечественную литературную премию «Букер» (традиционно признававшую только романы) в этом году номинированы «Кащей и Ягда» Марины Вишневецкой – сказка о Перуне, древних славянах, их обрядах, битвах и славе. В своей возрастной категории новый российский эпос вполне мог бы потягаться в борьбе за читателей с каким-нибудь «Властелином колец». Если бы не вопрос отсутствия пиара. Каковы бы ни были художественные достоинства букеровского номинанта, снимать фильмы по отечественным фэнтези-романам у нас только начинают, а ставить Ника Перумова с Сергеем Лукьяненко в пример Марине Вишневецкой язык не поворачивается.

Пока молодежь не тянется рассказывать сказки, можно пойти по западной схеме и «раскручивать» детскую литературу благодаря «звездам». Что-то похожее у нас сейчас и происходит: «взрослые» писатели (в основном женщины) частенько пишут детские сказки. У неимоверно жестокой со взрослой аудиторией Людмилы Петрушевской в ближайшее время должна выйти веселая «Азбука» о маме и сыне – Барашках, вместе изучающих алфавит. Обаятельная Марина Москвина недавно переиздала сборник «Увеличительное стекло», дополнив его новыми рассказами. А Людмила Улицкая этим летом опубликовала «Историю про кота Игнасия, трубочиста Федю и Одинокую Мышь», внезапно оказавшуюся милой, забавной и незлобивой пародией на ее же романы. Если во взрослых книгах писательницы герои обязательно страдают от советской власти, то история Одинокой Мыши начинается с того, что муж героини еще в молодые годы утонул в кувшине молока, сын поселился на корабле, а родители погибли во время пожара в избе. Тем не менее все кончается хорошо. Мышь выходит замуж за прожорливого Таракана и перестает быть «Одинокой».

И все же нашу неповоротливую детскую литературу пока не могут вытянуть из болота даже громкие (по российским меркам) имена отечественных литераторов. К сожалению, в отличие от зарубежных коллег, Владимир Жириновский или Алла Пугачева стать детскими писателями пока не торопятся. Так что пробудить ото сна новых российских андерсенов, похоже, способно только чудо.