Posted 16 марта 2004,, 21:00

Published 16 марта 2004,, 21:00

Modified 8 марта, 09:42

Updated 8 марта, 09:42

Правда об идиоте

Правда об идиоте

16 марта 2004, 21:00
Новосибирский театр представил на днях в Москве свою премьеру оперы Альфреда Шнитке в рамках фестиваля «Золотая маска», причем ровно за две недели до его официального открытия. Немецкий режиссер Генрих Барановский вытравил из «Жизни» весь ерофеевский «идиотизм», оставив лишь рассказ об ужасах советского режима.

Чтобы поставить «Жизнь с идиотом» Альфреда Шнитке, новосибирцам требовалась не только хорошая профессиональная подготовка, но и немалое мужество. В опере, написанной композитором-авангардистом в 1992 году, необычно все. Прежде всего сюжет, созданный по мотивам известного рассказа Виктора Ерофеева. В «Жизни с идиотом» профсоюзная организация наказывает некоего писателя за отсутствие отзывчивости, заставляя его поселить у себя дома психически больного. Быстро акклиматизировавшись, идиот по имени Вова потрошит холодильник и гадит на пол. Отъевшись, соблазняет жену писателя, а потом и самого писателя. Жена из ревности мешает сексуальным развлечениям мужчин. За это Вова отрезает ей голову секатором и исчезает. В финале писатель сходит с ума и попадает в ту самую психушку, из которой привез в свой дом Вовочку. Любовный треугольник в опере дополняет Марсель Пруст (любимый писатель жены и предмет ее тайных эротических мечтаний).

Впервые «Жизнь с идиотом» ставил Мстислав Ростропович в начале 90-х в Амстердаме. Как рассказывала в интервью «Новым Известиям» супруга дирижера Галина Вишневская, рядом с ней на премьере сидела королева Беатрикс с каменным лицом: «Разумеется, она не понимала матерные словечки, которые распевали голландские певцы на ломаном русском. Однако, когда Вовочка, загримированный под Ленина, вынес на сцену бревно в виде гигансткого фаллоса, королева и бровью не повела». Российскому режиссеру Борису Покровскому, переносившему «Жизнь...» в свой театр, пришлось долго потрудиться, чтобы вырезать или смягчить бранные слова в вокальных партиях. Московская премьера оперы даже в таком виде вызвала настоящий скандал.

В новосибирской версии Генриха Барановского русский мат практически отсутствует, а из «непристойностей» на сцене осталась разве что натуралистическая сцена мочеиспускания главного героя. Из идиота Вовы режиссер безуспешно пытается сотворить обобщенный образ серийных советских диктаторов. Постановка переносит зрителей лет на десять назад, когда рассказы о лагерной жизни казались откровением. Мужчины на сцене – толпа психов в поношенных больничных пижамах, женщины – неуклюжие тетки в мешковатой одежде, повязанные платками. Герои жуют баланду из железных кособоких мисок и без конца читают газету «Правда». Сценография Давида Боровского незатейлива. Для острастки в первом акте на березовых пеньках демонстрируется шеренга отрезанных голов вождей (от Ленина до Ясира Арафата). Стены павильона оклеены «Правдой», эту газету стелют на столы и используют вместо занавесок. Именно на этот символ советской свободы слова Вова гадит. На трибуне позади бродит Брежнев. На переднем плане маршируют солдаты кремлевского караула. Альтернативы образам «совка» практически никакой, разве только длинные халаты разнежившихся Вовы и писателя, да лавровые венки на их головах. Картину сумасшедшего дома на сцене скрашивают две премилые девицы с эльфийскими крылышками, сопровождающие похожего на Чехова Пруста.

Подкрепить концепцию режиссера призвана музыка Шнитке. Но композитор в своей опере не дает законченной картины советского прошлого. Он как бы строит причудливые музыкальные образы и разрушает их будто замки из песка. Обрывки революционных песен, баховских «Страстей по Матфею» и танго 30-х годов звучат и тут же исчезают, как видения в сознании психически больного. Идиот на протяжении всей оперы распевает одно-единственное словечко «Э-эх», зато партия жены писателя – настоящее испытание для любого сопрано.

Исправить крен в сторону банальной плакатности помогают дирижер Евгений Волынский, прекрасно освоивший все тонкости партитуры, и исполнители главных ролей. Александр Лебедов мастерски играет писателя, которого собственная интеллигентность и уступчивость приводит прямиком в сумасшедший дом. Чувственная и страстная героиня Ольги Колобовой (жена) чем-то похожа на Катерину Измаилову. Не верится, что певице всего двадцать и что до этого она исполняла только партию Татьяны. Ее героиня из тех, кто при желании коня на скаку остановит, в горящую избу войдет и смело идет на секатор, чтобы не мучиться от несчастной любви и скучной постановки скандальной оперы.

"