Posted 16 января 2005,, 21:00

Published 16 января 2005,, 21:00

Modified 8 марта, 09:33

Updated 8 марта, 09:33

Эрик Ван Эгерат

Эрик Ван Эгерат

16 января 2005, 21:00
На днях всемирно известный голландский архитектор Эрик ван Эгераат, автор проекта комплекса «Москва-Сити», после ряда неприятностей приостановил работу своего архитектурного бюро в Москве. Покидая Россию, прославленный мэтр встретился с обозревателем «Новых Известий» и рассказал о том, что думают о московских архитекту

– Сегодня почти весь исторический центр Москвы реконструируется, сносятся или уничтожаются старые здания. Возможна ли подобная ситуация в западноевропейских столицах?

– Я считаю, что противопоставление «старое или новое» просто надумано. Нужно всеми силами сохранять исторические здания и не пытаться имитировать старину в новых постройках. Старое должно быть старым, а новое – новым. Странно было бы, к примеру, сносить историческое здание Большого театра и вместо него строить такое же. У меня в Будапеште был опыт совмещения исторической и новой архитектуры: мне досталось здание начала ХХ века, которое нужно было реконструировать для нужд современного банка. В итоге сначала нужно было отреставрировать старое здание, а уже затем «внедрять» новую архитектуру. Вообще, проблема выбора между историей и современностью решается заново и на каждом конкретном объекте. Поэтому я считаю довольно странными заявления некоторых московских чиновников, что весь центр Москвы должен быть историческим или, наоборот, что нужно снести то или иное здание и построить вместо него такое же.

– Обычно, главная проблема для всех зарубежных архитекторов-гастролеров, как «вписать» свои идеи в уже сложившийся облик города. Возник ли перед вами такой же вопрос, когда вы прибыли в российскую столицу?

– Когда я приехал в Москву, то был поражен буквально всем. И богатейшей архитектурной традицией, и желанием как можно скорее воспринять что-то совершенно новое и модное. В этом плане Москва для меня казалась чем-то похожей на Лондон. В Лондоне также почитают традицию, стабильность и историю. Но вместе с тем англичане настолько уверены в себе и в своем историческом фундаменте, что способны пойти на самые смелые эксперименты, воспринять любую идею, даже самую странную. Оттого Лондон сегодня – мультикультурный, многонациональный центр.

Москва, как мне казалось, имеет те же самые преимущества. Здесь уже имеется своя смесь восточной и западной традиций. Но сегодня я вижу, что пока эти преимущества она не реализовывает.

Главное здание ING-банка в Будапеште Эрик ван Эгераат спроектировал так, что оно похоже на скелет динозавра.

– Наверное, у такой «мультикультурности» есть и обратная сторона: никто точно не знает, что и как в таком мегаполисе можно строить...

– В отличие, допустим, от Голландии в Москве попросту не налажена элементарная система архитектурного дела. Зато чуть ли не каждый знает, как и что должно выглядеть. От этого возникает масса проблем: все имеют идеи, но никто не знает, как их воплотить, и не доверяют профессионалам. Мэр Лужков, например, при всех его несомненных достоинствах, как мне кажется, с трудом представляет Москву как город будущего. Он видит Москву старую, историческую и считает, если повторить старые постройки или их стиль в новых материалах, получится настоящий и современный образ Москвы. Но ведь теперь уже никто не строит так, как строили наши деды. Сегодня нужно думать не только о новых материалах, но и о новых идеях города.

– Для продвижения этих идей, судя по всему, вы и прибыли?

– Я могу работать в разных странах. Мне нравится изменяться в зависимости от среды, от города. Мне нравится приспосабливать свои идеи к разным культурам. Но вместе с тем я пытаюсь сохранить нечто важное в моем собственном стиле, чтобы он дополнял местную архитектуру. Такой диалог, на мой взгляд, всегда очень продуктивен.

– Почти все признают, что Москва – город возможностей. Но Москва до сих пор закрыта для западных архитекторов. Нет конкуренции, не проходят международные архитектурные конкурсы, и власти не приглашают звезд архитектуры, а довольствуются своими доморощенными мастерами. Как вы прокомментируете такую ситуацию?

– Мне кажется, что это особая русская идея самодостаточности. Мол, у нас сходятся Запад с Востоком, у нас все есть, и нам не нужно ничего чужого, мы все сделаем сами. Когда в России появились деньги, такая точка зрения только усилилась: зачем тратиться на сторону? Но у такой закрытости есть оборотная сторона: если вы не приглашаете к себе иностранцев, не создаете для них благоприятную среду, не ждите и серьезных инвестиций. Простой пример: в Венгрии в Будапеште Голландский банк открывал свой филиал и пригласил меня в качестве архитектора нового офиса. Власти поддержали такое решение и всячески помогали в работе. В результате город получил качественную архитектуру, иностранного архитектора, новые рабочие места и новые инвестиции для Венгрии.

Таким, по мнению именитого голландца, мог бы выглядеть московский яхт-клуб.

– Вы готовили в Москве проекты для жилых домов, для загородных вилл, для деловых офисов. Какой из работ для вас была самой важной?

– Комплекс «Москва-Сити». Увы, до сих пор не было определено место для другого моего любимого проекта – жилого комплекса «Русский авангард», который предполагалось построить в районе Якиманки. Я понимаю тех критиков, которые считают, что западный архитектор не может почувствовать город так, как русский. Оттого и большое недоверие к моему проекту. Однако, если вы хотите получить качественную, интересную архитектуру, нужно рисковать. Удивительно, в Москве не нашлось ни одного человека, кто был бы категорически против «Русского авангарда», все понимали его сильные стороны с профессиональной точки зрения, но атмосфера недоверия слишком явная. На одном из обсуждений, например, мне задали странный вопрос: «А стали бы вы строить такие дома, похожие на картины конструктивистов, в Амстердаме?» Я, конечно, ответил: «Нет, не стал бы. Ведь проект создан специально для Москвы! И московское окружение для него очень важно. Более того, важно само место около Дома художника, где происходит перекличка минималистского здания ЦДХ и моего комплекса».

– Вы принимали участие в конкурсе на новый корпус Мариинского театра. Как вы оцениваете тот опыт?

– Естественно, я очень хотел участвовать в этом проекте. И рад, что выбрали лучший на взгляд жюри проект. Но этот конкурс был скорее исключением для России – необычной акцией. К сожалению, в вашей стране заказчик значит больше, чем архитектор.

– Если говорить о московских реалиях, что вас прежде всего поражает в столице?

– В Москве постоянно рушатся туристские стереотипы. Для приезжих, особенно для голландца, это на удивление зеленый город с огромными улицами (это первое, что бросается в глаза любому). Второй момент – различие между внутренней и внешней жизнью города. Снаружи все довольно невыразительно, но жизнь людей очень насыщена. Не хотелось бы сейчас вдаваться в рассуждения о загадочной русской душе, но факт остается фактом: здесь куда как активней ходят на классические концерты и на спектакли. Когда я пришел в Большой на «Лебединое озеро», был поражен не столько спектаклем, сколько публикой. Для голландцев этот балет – сплошная архаика, зрелище на любителя или для туриста. Здесь же зал до отказа заполняли русские зрители. Более того, многие просто стояли два часа и без отрыва смотрели на сцену. В Амстердаме такое даже представить невозможно.



Справка «НИ»

Эрик ван ЭГЕРААТ родился в 1956 году в Амстердаме. Выпускник архитектурного факультета Технического университета в Дельфте. Обладатель полусотни международных наград. По его проектам построены, в частности, Музей естественной истории в Роттердаме, здание университета Ихтус в Роттердаме, Национальный банк Нидерландов в Будапеште, художественная галерея в Корке (Ирландия). В России голландский архитектор работал несколько лет. Он является автором проекта первых российских небоскребов «Город столиц», которые строятся в ММДЦ «Москва-Сити», автором дизайна яхт-клуба для жилого комплекса «Город яхт» и нескольких других проектов. Ему также принадлежит проект многофункционального жилого комплекса «Русский авангард», основанный на современной интерпретации полотен русских художников начала ХХ века: Кандинского, Малевича, Родченко, Поповой и Экстер.

"