Posted 15 июля 2012,, 20:00

Published 15 июля 2012,, 20:00

Modified 8 марта, 05:23

Updated 8 марта, 05:23

Танцы в карьере Бульбон

Танцы в карьере Бульбон

15 июля 2012, 20:00
Бельгийский хореограф Сиди Ларби Шеркауи – частый гость Авиньонского фестиваля. Его новый спектакль Puz/zle был специально создан в расчете на карьер Бульбон, находящийся неподалеку от Авиньона. Скалы, небо, стрекочущие цикады, летающие в свете прожекторов мотыльки стали естественным фоном для рассказа о том, как мучит

По Сиди Ларби Шеркауи, весь наш мир похож на огромный многосоставный пазл, в котором постоянно перекладываются составляющие элементы ландшафта, а людские тела в бесконечных сочетаниях складываются в завораживающие картинки войны и любви, попытки штурмовать небеса и стать памятником самому себе, творить и разрушать. Пазл – это еще и определение структуры спектакля, складывающегося из танца и пения, статики и динамики, взаимодействия людских тел и элементов декораций, из которых хореограф, как ребенок из кубиков, строит свой мир.

Шеркауи не любит статичных декораций. В его «Сутре» деревянные ящики взлетали, падали, становились трибуной, колоннадой, пьедесталом, лодкой, гробом, кроватью, утесом, частоколом, коконом и кельей. В его Cherkaoui с колосников падали длинные узкие полотна ткани, которые постановщики прикрепили к тяжелым грузам-мешкам. Эти полоски то складывались в разнообразные геометрические фигуры, то сплетались лианами, создавая образ тропического леса, то, отстегнутые от креплений, взлетали в небеса. В Puz/zle белые пластиковые кубы и параллелепипеды превращаются в экран и лестницу, римский портик и пещеру, глухую стену и россыпь белых каменных надгробий. Люди передвигают их, переворачивают, рассыпают, складывают, штурмуют и оказываются в них замурованными...

При желании можно увидеть здесь дайджест всемирной истории. Вот полуголые люди штурмуют небеса, осваивают новые территории и священные пещеры, забивают камнями отступника... Вот из белых кубов на сцене выстраивается подобие греческого храма, на крыше которого застывает статуей богини рыжеволосая красавица в полотняном хитоне. А вот современная толпа в кроссовках, шортиках и футболках покрывает белую стену изысканным граффити.

Спектакль начинается с видеопроекции бесконечного коридора, в котором распахиваются всё новые двери. И заканчивается нарисованной на стене дверью, которая ведет в никуда. Люди движутся этим бесконечным коридором, меняя одежды, пластику движений, даже сами очертания тел. Одна из самых запоминающихся сцен этого прекрасно выстроенного зрелища – сцена, где скульптор с долотом и молотком высекает из людских тел новые фигуры и формы. Голоса музыкантов, то смотрящих на сцену с высоты стены карьера, то спускающихся на сцену к танцовщикам, звучат как комментарий к происходящему и его эхо.

В ночном воздухе звуки кажутся особенно чистыми, промытыми, мастерски поставленный балет кажется неотделимым от стен бывшей каменоломни. «Театром, как любовью, лучше заниматься на свежем воздухе», – недаром уверял один известный мэтр. Шеркауи знает силу воздействия природной обстановки, знает энергию места, ставшего знаменитым после показа здесь «Махабхараты» Питера Брука, и умело ими пользуется, делая их важнейшими элементами своего пазла.

"