Коктейль без алкоголя

В идеале Парсонс должен пригодиться всем. Апологеты «духовности» могут самоутвердиться в критике, попеняв практичному Дэвиду на коммерческий характер его показов. Поклонники зрелищности в накладе тоже не останутся: американцу не занимать умения создать шоу даже без декораций, лишь с помощью света.

В программе миниатюр и коротких балетов, показанной в Москве, звучали партитуры XVIII века, джаз и хиты эры диско, в которых купались постановки Парсонса – сильно разбавленная эстрадой классика, Бродвей в соединении с Петипа. Опусы, принципиально легкие для восприятия, излучали позитив даже в моменты «грусти», и «грусть» эта была ненавязчивой, словно летний ветерок. Даже самый серьезный номер – балет «Вольфганг» – и тот заставляет воспринимать Моцарта как Джеймса Ласта: автор танцев не стремится вскрыть глубины и пофилософствовать о великом. Просто три пары танцовщиков ловко прыгают, крутят пируэты на босых пятках, смачно флиртуют и утверждают союз дискотеки с симфонией.

Фрагмент из балета «Помни меня» оказался телесным «воплем» женщины, обезумевшей от страсти, что заставляло даму истошно виться вокруг неподвижной фигуры равнодушного любовника. Квинтэссенцию аэробики в Swing Shift исполняли в бархатных юбках-брюках винно-песочного цвета, дробно притопывая ногами и ломая тела в резких наклонных поворотах. Зритель был волен решать, какую себе выбрать ассоциацию: соревнование в удали или эротический хоровод, стаю перелетных птиц или студенческую вечеринку.

Большой успех, как всегда, имел «Пойманный» – главный хит Парсонса, лидер его продаж: в миганиях стробоскопа солист скрывал приземления после прыжков, создавая иллюзию полета. В финальной Shining Star лампочки, горевшие по «плинтусу» сцены, обозначили место действия – явно дансинг, а персонажи в белоснежных джинсах и длиннополых пальто разыграли нечто вроде тусовки золотой молодежи. Здесь царил рок-н-ролл и было ловко обыграно выражение «носить на руках»: профессиональная поддержка в балетном дуэте становилась метафорой женского счастья.

В России «Парсонс данс» уже выступала и произвела впечатление своей уютной жизнерадостностью. На том спектакле американцев казалось, что присутствуешь на беззаботной, залихватской вечеринке. Новые гастроли предвкушались, как порция глинтвейна в промозглый день, и свободных мест в зале не было. Публика собралась разношерстная: от простых балетоманов до «навороченных» дяденек с блондинками наперевес, договаривающихся по мобильнику о ресторанном after party. Все ждали своей порции радости. Но вечер запомнился открытием нового стиля в искусстве – под названием «скучноватый драйв» (оказалось, бывает и такое).

Возможно, на артистов Парсонса повлияла пасмурная московская погода и смена часовых поясов. Или сказалось напряжение гастрольных чесов. Но сыграть в увлеченность танцем им не удалось. Наиболее органичны американцы были в номере Sleep Study: тут надо изображать дремлющих людей в постелях, которые машинально ворочаются с боку на бок и, как все спящие, себя плохо помнят. В иные моменты появились вымученные улыбки, дежурно проделанные трюки, плохо скрытое равнодушие к публике и исполнительская усталость. От этого зрелище начало понемногу расползаться. В глаза полезли недостатки телесной формы: танцовщики и танцовщицы все крепко сбитые и плотные, как грибы-боровики.

Затрещала по швам хореография: на самом деле опусы Парсонса без исполнительского азарта слабеют. Скоростная смесь танцевальных техник держится на спортивном экстазе танцующих тел. А без экстаза становятся заметными повторяемость постановочных приемов, бодрый перерасход штампов. Труппа «Парсонс данс» в этот раз предложила публике веселье без веселости, энергетическую подделку, как кофе без кофеина или алкогольный коктейль без алкоголя. И слоган «жизнь удалась!», который на прежних гастролях американцев можно было взять эпиграфом к показам, теперь хотелось снабдить вопросительным знаком.