Инициатива поощряется

В последние годы в поезд Москва–Ярославль все чаще набивается столичный театральный люд. То в Ярославле проходит фестиваль студенческих театров «БТР» («Будущее театральной России»), то читки польских или голландских пьес. А недавно состоялось открытие международного «Центра Константина Треплева», чьей первой акцией стали читки немецких пьес, подготовленные совместно с московским Гете-институтом. В программе стояли четыре пьесы: «Камень» Мариуса фон Мариенбурга, «Лив Штайн» Нино Харатишвили, «Золотой дракон» Роланда Шиммельпфеннинга и «Дождь в Нойкельне» Пауля Бродовски. По крайней мере одна из них – «Камень» (подготовленная режиссером Николаем Шрайбером) – имеет все данные войти в репертуар театра.

Пьеса посвящена семейной истории времен Второй мировой войны, чье далекое эхо слышно и на рубеже веков. Когда-то молодые немцы купили дом по дешевке у еврейской семьи, которая в спешке покидала страну. Впоследствии немка с дочерью и внучкой бежали из советской зоны, потом вернулись в «свой» дом после объединения Германии, попутно выселив живших там десятилетия людей… В пьесе самого популярного немецкого драматурга Мариенбурга нет виноватых и правых, нет простых рецептов, но есть ощущение реальной кровавой изнанки «семейной истории» и истории страны.

В программе центра помимо знакомства с современной западной драматургией предполагаются читки «старых забытых пьес», а также работа нескольких режиссеров над пьесами одного автора. Наконец, художественные проекты на стыке разных видов искусства, рассчитанного на нетрадиционное пространство.

Ярославль – город традиционно не театральный (хотя именно здесь возникла труппа охочих комедиантов Федора Волкова, откуда идет русский профессиональный театр). И одна из главных задач, стоящих перед новым руководителем театра Евгением Марчелли, –

привлечь зрителей, театром прежде не интересовавшихся.

Собственно, постановки Евгения Марчелли в Ярославле преследуют именно эту цель. «Екатерина Ивановна» по Леониду Андрееву, «Зойкина квартира» по Михаилу Булгакову решены в эстетике театра-зрелища. Яркие костюмы (или шокирующее отсутствие оных), громкая музыка, торжественные дефиле, прямые выходы-обращения к зрительному залу – все должно ошеломить зрителя, заставить бурно обсуждать увиденное со знакомыми.

В «Зойкиной квартире» актеры ходят буквально по головам зрителей, просят подержать пальто или освободить место для «важного лица», а в последнем действии и вовсе переносят зрительские ряды на сцену. Полуголые красотки скользят на расстоянии вытянутой руки под знакомую музыку «Кабаре» Бобо Фосса. Нельзя сказать, что по-эстрадному броская упаковка совсем не подходит для спектакля по Булгакову, но акценты авторской мысли и сюжетные повороты пьесы порой оказываются слегка смазанными.