Юмор улетел на дирижабле

Комедия «Двенадцатая ночь» – одно из наиболее часто ставящихся произведений Шекспира. И любой зритель с минимальным театральным стажем не раз видел сценические воплощения истории потерявшихся и вновь нашедших друг друга близнецов Виолы и Себастиана. А актриса Евгения Симонова в фойе театра напомнила чудесный фильм, где она сыграла близнецов, Олег Табаков блистал в роли Мальволио, Константин Райкин протанцевал своего Эгьючика, а Анастасия Вертинская была убийственно прекрасной графиней Оливией. И весь ансамбль актеров создал удивительный мир сказочной Иллирии – страны молодой счастливой любви, грез, сбывающихся желаний.

Если представить себе интерпретации чем-то вроде зеркала, в которые пьеса Шекспира смотрится в течение веков, то можно сказать, что в отражении, которое показал театр Ермоловой, «Двенадцатая ночь» с трудом могла себя узнать. В сценической редакции театра шекспировский текст наполнился массой сомнительных отсебятин. Правда, дикция актеров настолько невнятна, что часто разобрать фразу целиком просто невозможно.

Иллирия на сцене театра Ермоловой (сценограф Станислав Бенедиктов) похожа на обветшавший второразрядный отель, сохраняющий претензии на роскошь. Пластиковые елки, скрипящие ступени расшатанной балюстрады, какие-то нелепые колонны и арки. На горизонте ненадолго появляется дирижабль, потом куда-то исчезает в туманной дали. Мальволио (Вячеслав Молоков) катается на цирковом велосипеде. Униформисты одеты в вычурные одинаковые ливреи. Художник по костюмам Вита Севрюкова явно оттягивалась, создавая для персонажей Шекспира немыслимые наряды-коктейли из театральных фижм, париков, чепцов, фраков, водолазок, котелков, джинсов и пиджаков. Герои спектакля лихорадочно меняют наряды к каждой сцене, и на остальное сил у них, похоже, не остается.

В свободное от переодеваний время часть героев занята любовью, часть – едой и выпивкой. Персонажи в этой пьесе Шекспира довольно четко делятся на лирических героев и героев комических. В постановке Сергея Голомазова те и другие явно поменялись местами. Влюбленные пары нестерпимо комичны своим ломаньем рук, завыванием, закатыванием глаз, др-р-раматическими монологами и вычурными позами. А вот неотразимые шекспировские хулиганы из компании Тоби Белча вызывают смешанное чувство неловкости и жалости. Как они постарели, поседели, погрузнели, с каким трудом передвигаются, явно страдая от артритов и артрозов, радикулитов и ожирений. Когда Эгьючик (Владимир Павлов) падает в обморок во время демонстрации танцевального пируэта, то в зале это вызывает не смех, а сострадание.

Шутки погрузнели вместе с ними. А уж песенки шута Фесте (Владимир Андреев) и вовсе выжимают слезу. Глядя на их тяжеловесные проделки и натужное остроумие, начинаешь невольно думать, что в укорах Мальволио есть своя правда: быть задирами, пьяницами и дебоширами, горлопанить и распевать песни в столь почтенном возрасте как-то неловко. Пора думать о душе, а не о каверзах.

В финале персонажи замирают живописной группой для неведомого фотографа, который по случайности позабыл прийти.