Скандал в благородном семействе

В последнее время Большой театр уделяет много внимания работе с детьми, что правильно: надо готовить будущих меломанов и балетоманов. Лишь в прошлом сезоне тут поставили детский балет «Мойдодыр» (правда, без особого успеха) и вполне удачный музыкальный вечер, состоящий из «Путеводителя по оркестру» Бриттена и оперы «Дитя и волшебство» Равеля. Теперь запустили представление «Настройся на оперу». Нынешняя премьера – не концерт, но и не спектакль. Это 14 фрагментов разных опер, скрепленных чем-то вроде сюжета. И если «Путеводитель по оркестру» знакомил детей с музыкальными инструментами, то новый проект уделяет внимание оперным голосам. Их пять – сопрано (Анна Аглатова), меццо-сопрано (Светлана Шилова), тенор (Богдан Волков), баритон (Константин Шушаков) и бас (Петр Мигунов). Все поют с воодушевлением: как-никак отвечаешь за целое вокальное направление. Этому способствует ансамбль солистов оркестра ГАБТа с дирижером Александром Соловьевым.

Режиссер Игорь Ушаков в прошлом сезоне поставил превосходный, искрящийся спектакль в Екатеринбурге («Граф Ори» Россини). Но «настрой на оперу», несмотря на небольшой объем (чуть больше часа) и буйные спецэффекты на заднике, скучновато смотреть и взрослым, а детям – тем более. Во всяком случае, две девочки, сидевшие рядом с автором этих строк, шептались и вертелись всю дорогу, а под конец вовсе перестали смотреть на сцену. Возможно, дело в невразумительном тексте, с которым работал режиссер. Замысел представления (им, видимо, была идея создания яркого зрелища, способного увлечь оперой поколение детей, воспитанных на компьютерах) тухнет уже вначале, когда певцы начинают действовать в русле слабого либретто, скроенного по типу елочного представления (группа положительных героев противостоит нагрянувшему злу).

Декорация – фасад некоего старинного здания с несколькими дверями. Поверх стены летают бабочки и распускаются цветы: видеоконтент здесь буйный, хоть и не всегда вразумительный. Из дверей выходят и тут же входят обратно некие личности в ослепительно-белом, покроем платья похожие на дореволюционных интеллигентов. Либретто, кстати, нигде не излагается: ни в программке, ни в буклете-комиксе, ни, как вариант, по трансляции. Детям потребуется время, чтобы уразуметь: эти мужчины и женщины – не чеховские дачники, живущие в многоквартирном пансионе, а персонификации голосов из недр оперного дома.

Каждый голос по ходу спектакля исполняет не одну знаменитую арию. Сопрано, к примеру, играет в барокко в арии Альцины из одноименной оперы Генделя. Меццо, чуть подразнив Далилой из оперы «Самсон и Далила», демонстрирует сочность тембра в «Трубадуре». Тенор выдает отрывок из предсмертной арии Ленского и капельку из «Дочери полка», где красиво тянет голосом (ах, эта фермата на верхних нотах!), а также арию Неморино из «Любовного напитка». Баритон, кратко процитировав «Садко», переходит к опере Леонкавалло. А бас поет песню Лепорелло об интрижках своего хозяина – Дон Жуана и куплеты Мефистофеля из «Фауста».

Но прежде пения каждый голос выдает драматический монолог. Содержание сводится к нарциссизму: я чертовски устал, я не в голосе и все надоело, но мой вокал прекрасен, как бриллиант, и вообще я лучше всех, а прочие голоса – дребедень, не стоящая внимания. Зачин странный (если не считать полезной информации: шоколад, орехи, семечки и кока-кола вредны для связок). Авторы представления хотели первым делом лишить детей иллюзий и показать им подноготную театрального закулисья, с тотальной завистью и вздорной злобой на коллег? На притчу эти мелкие скандалы не тянут. А если это пародия на капризность примадонн, то юмор, честное слово, несмешной.

Сообщив коллегам все, что о них думают, голоса (и их дом) подверглись нападению противника, появившегося на заднике в виде черного зева с извилистым хвостом. Понять, что это такое, в ходе действия невозможно, но, если добраться до либретто на сайте театра, узнаешь, что это глобальный негодяй по имени Электронный Призрак. Загробным синтезированным голосом он то требует от голосов покинуть оперный дом по причине его обветшалости, то соблазняет попсовой карьерой и легкой славой вкупе с большими деньгами (сообщая, что в опере «и лицо от грима портится»). Самая сладкая перспектива – «сдать голос в банк голосовых данных», за что получишь апартаменты на Манхэттене и (тонкая шутка) монумент на месте статуи Свободы. Согласие надо прислать на номер 666.

На заднике мелькают падающие стены театра, клубится каменная пыль, носятся летучие мыши. После некоторых колебаний голоса решают держаться вместе против общего врага: конечно же, никому не нужны ни слава, ни деньги. В итоге дружба и волшебная сила искусства творят чудеса: объединившись в вокализе, певцы изгоняют Электронного Призрака. Оперный дом в компьютерных картинках снова сверкает благородством. На заднике мелькают документальные кадры публики в овациях и улыбчивое лицо Марии Каллас. А помирившиеся голоса, взявшись за руки, поют финал моцартовского «Дон Жуана».