Posted 13 августа 2009,, 20:00

Published 13 августа 2009,, 20:00

Modified 8 марта, 07:19

Updated 8 марта, 07:19

Это не его «Конёк»

Это не его «Конёк»

13 августа 2009, 20:00
В этом году исполняется 175 лет с момента публикации популярнейшей русской сказки «Конёк-горбунок». Накануне юбилея разгорелся неожиданный скандал вокруг этого произведения, связанный с авторством. Как известно, официально автором «Конька-горбунка» значится Петр Ершов. Сомнения в литературных способностях тогдашнего ст

Сомнения в том, что «Конька-Горбунка» сочинил именно Ершов, возникли уже вскоре после первой публикации в 1834 году. Ничем не выделявшийся 18-летний студент публикует вдруг сочинение, беспрецедентное по поэтической свежести, яркости языка и мысли. Поскольку с годами у Ершова ничего, кроме его архигениального дебюта, так и не родилось, авторство его представлялось все менее и менее достоверным. К тому же Ершов, оказывается, с конца 1830-х годов и сам тяготился этим авторством. Устав разочаровывать людей, ждавших от него блеска, юмора, ума и таланта, которыми так богат «Конек», он в 1838 году напишет своему приятелю Александру Ярославцеву знаменательные слова: «Как бы сделать это, чтобы с первого моего дебюта – сказки «Конька-Горбунка» – до последнего стихотворения, напечатанного против воли моей в каком-то альманахе, все это изгладилось дочиста. Я тут бы не терял бы ничего, а выиграл бы спокойствие неизвестности». Читатель, конечно, заметит, что с таким упорством и отчаянием от единственного собственного шедевра не открещиваются. Или он – не собственный?

С того времени доказательств «неавторства» Ершова обнаружено так много, что этот вопрос можно считать давно решенным. Но это не значит, что каждый из этих аргументов можно использовать в пользу Пушкина, как это делают некоторые исследователи классика. На самом деле аргументов в пользу авторства Пушкина не так уж много, и все они весьма слабые. Самый сильный из них звучит так: если это не Ершов, то никто, кроме Пушкина, не мог сочинить «Конька», никто так мастерски не владел жанром стихотворной сказки. Между тем в XIX веке «Конька-Горбунка» никто не приписывал Пушкину, а упоминания о некой его помощи Ершову носили, скорее, рекламный характер. Но сменилось много поколений, и в поисках автора сказки литераторы все чаще стали указывать на Пушкина. Метод сваливания всего хорошего в один хороший мешок давно освящен у нас традициями.

Остался невыясненным и крайне существенный вопрос – зачем Пушкин, печатавший как раз в эти годы свои стихотворные сказки, опубликовал столь крупную и яркую вещь под чужим именем? Боялся, что царская цензура поймет все политические намеки и остроту подтекста? Однако под «Сказкой о золотом петушке» – не менее острой – он не побоялся поставить свое имя. К тому же он мог спрятаться за псевдонимом, а не отдавать свое сочинение вполне реальному студенту Ершову. При его долгах и ревностном отношении к каждой сочиненной им строке это, по меньшей мере, кажется абсурдным. Такие благотворительные акции за Пушкиным не числятся.

Тогда кто же сочинил «Конька»? Кто получал за него гонорар? Кто публиковал сказку отдельной книгой в 1834, 1841 и 1843 годах? Кандидата на роль автора «Конька» удалось найти, исследуя романсовую культуру пушкинской эпохи. Сквозь архивные дебри всплыла загадочная фигура Николая Петровича Девитте (1811–1844) – композитора, арфиста, поэта, философа, художника. Люди, знакомые с его исключительными творческими и интеллектуальными способностями, воспринимали его чуть ли не посланцем божьим. С раннего детства он решил почти все свои творения отдавать человечеству без притязаний на авторство и славу. Его дар Ершову, возможно, был одним из многих таких поступков.

Петр Ершов

Дело, вероятно, выглядело так. В 1833 году у Ершова умирает отец, а вслед за ним тяжело болевший старший брат. Петр и его мать остаются без средств к существованию. Скромный, неиспорченный провинциальный юноша вызвал у Девитте горячее желание ему помочь. Хотя веселая, сочная, полная юмора сказка совершенно не соответствовала самой мрачной полосе в жизни Ершова, но она могла поддержать его морально и материально. Скорее всего, Девитте предоставил ему уже готовую сказку, а не сочинял ее «под Ершова». А журналу «Библиотека для чтения» Александра Смирдина и Осипа Сенковского, начинавшему расправлять свои коммерческие крылья (именно там был впервые опубликован «Конек»), эта «мистификация» сулила огромные преимущества – открытие неведомого таланта, сибирского русака-самородка, к тому же еще и в самых юных годах. Словом, прекрасный материал для сенсации.

История сохранила довольно любопытный разговор, состоявшийся между издателями журнала и номинальным автором. В 1841 году Ершов через друзей пытался выхлопотать гонорар за стихи, которые с середины 30-х годов довольно часто печатались в «Библиотеке для чтения» под его фамилией. Александр Смирдин отправил друзей к редактору Осипу Сенковскому. Выслушав их, Сенковский выразил не только удивление, но и раздражение, обвинив Ершова в непорядочности. По его словам, когда-то Ершову помогли и даже что-то заплатили, а все остальные его претензии не имеют оснований. После этого разговора закончились и претензии Ершова, и… публикации его стихов, выходившие якобы «против его воли» в журналах и альманахах.

Через два месяца после майского номера журнала от 1834 года сказка выходит книгой в петербургской типографии, где Пушкин, кстати сказать, никогда не печатался. Следующие два издания – второе и третье – были и вовсе реализованы в Москве без каких-либо согласований с Ершовым, тем более с семьей покойного Пушкина. Не значит ли это, что их осуществил подлинный хозяин рукописи, спорить с которым у Ершова не было оснований? Издание 1843 года Девитте украсил своими рисунками и вскоре уехал на длительные гастроли в Европу, где и погиб в апреле 1844 года. И только после смерти Девитте Смирдин, желая переиздать «Конька-Горбунка» и стихи Ершова, обратился к нему. И Ершов решил воспользоваться случаем, сделать свою редакцию, приблизив язык сказки к местному сибирскому говору.

Что касается Пушкина, то он не считал Ершова автором «Конька», как не считал им и самого себя. Поэтому в своей библиотеке он и поставил книгу на полку анонимных сочинений.

Николай Девитте

К 1833–34 годам Николай Девитте имел уже порядочный опыт подобных литературных мистификаций и был автором многих сказок, как стихотворных, так и прозаических. К удачно найденному сюжету Девитте любил возвращаться по нескольку раз. Не стал исключением и «Конек». Возможно, первые попытки осмыслить образ волшебного сказочного коня запечатлелись в его книге, анонимно изданной в 1820 году под названием «Сказки моего дедушки». В нескольких сказках там действует волшебный богатырский конь по имени Быстролет или Рабикан, который помогает свершать подвиги героям. Не удивляют и мотивы немецких сказок, находимые в «Коньке» современными фольклористами. Немецкий язык, фольклор и литература с детства были близки Девитте, чего не скажешь про Пушкина или Ершова. Западные истоки имеет и идея сказки – спасение через трудолюбие и талант. Для русской жизни она не столь типична: еще Федор Ростопчин говорил, что трудом и талантом в России ничего не добьешься.

Характерным для Девитте представляется и балаганный образ рассказчика в «Коньке», зазывалы и говоруна, то и дело вторгающегося в изображаемую картину. В сказках Пушкина такого рассказчика нет. Девитте с детства посещал конские состязания, конный цирк, являлся выдающимся наездником. Какую-то роль мог в этом сыграть подаренный ему жеребенок, которого он вырастил в завидного коня. Этот конь не только скрашивал его одиночество, но и приносил ему победы и призы на скачках. Из небесных светил Девитте в отличие от многих предпочитал и воспевал Луну, считая ее покровительницей своего таланта. Поэтому и в сказке месяцу отведена активная роль.

Что касается остального творчества Ершова, то и к нему, видимо, причастен наш герой. Стихи, публиковавшиеся под именем Ершова, далеко не все так однозначно слабы, как всегда считалось. Например, стихотворение «Музыка» мог написать только высокоодаренный музыкант: настолько тонко и глубоко в нем воспроизводится непостижимая стихия вокала, богатство оркестровых звучаний и движение внимающего чувства. В подобных стихах мы часто находим черты и мысли Девитте, но не реальную биографию Петра Ершова.

"